Нет! Представление успокоителя о себе основывалось на полном отсутствии страха или сомнений. Да, Дешен вызывал эти чувства в других, но не признавал для себя.
Если его восприятие себя начнет разрушаться, как он сможет быть уверенным хоть в чем-то?
Успокоитель косо посмотрел на Кито, однако флотский был крепким орешком и даже не вздрогнул. Дешен восхитился этим, но разозлился все равно.
— Ну и где он вообще?
— Говорю тебе, Дешен, я не видел его уже две вахты. Ренц наполовину слетел с катушек еще до прибытия Черного корабля, а теперь ему стало хуже. Ты же знаешь Тикера лучше меня, вот и скажи, куда он мог пойти. У меня нет времени бродить по Башне и искать его.
Мужчины говорили тихо и, сложив руки за спиной, медленно шагали по Главному проспекту в направлении доков. Следом тащился сервитор-адъютант, державший у них над головами фонарь на длинной палке.
Немногие офицеры в чине Кито обладали такой привилегией, так что подобное зрелище оказывало полезное воздействие на окружающих. Напоминало им, что эти двое — друзья и советники Тикера Ренца, и хотя благоволивший ему магистр был убит, сам мажордом и его товарищи все еще обладали влиянием.
— Ну, времени нет и у меня! — огрызнулся успокоитель. — Я, знаешь ли, тоже делами занимался. Причем делами Ренца, и думал, что этого болтливого идиота будет легче найти, если для него так важны результаты.
— Тут деликатная ситуация, — ответил Кито. — Судя по тому, что я слышал, эта женщина-арбитр будет поострее умом, чем придурок Бруинанн. Возможно, Ренц очень не хочет, чтобы нас троих сейчас видели вместе.
Он посмотрел спутнику в лицо:
— Ты молод, Дешен. Тебе знакомо только положение дел, при котором Тикер — питомец Отранто, а мы — дружки Тикера. Но оно не продержится долго, если, конечно, мы не постараемся сохранить его. У Арбитрес есть привычка ломать все, до чего можно дотянуться, и эта Кальпурния — яркий тому пример. Она разрушает все, с чем сталкивается. Неужели не помнишь, какой бардак начался после той дурацкой перестрелки вольных торговцев на Галате? А еще из-за этой женщины Самбен де Жонси лишился должности капитана-привратника, что отразилось на всей его семье.
— Мне плевать, и не надо говорить со мной в таком тоне! — раздраженно ответил Дешен.
— Тебе стоит меня выслушать. Ты впервые столкнулся с проблемой, которую не сможешь решить грубой силой. Мы должны подумать головой, посмотреть, что пытается сделать Ренц, и попробовать понять, зачем он это делает.
— Это Арбитрес должны бояться нас, а не наоборот, — проворчал Дешен. — Мне ведь можно так говорить, верно? — добавил он, поймав укоризненный взгляд Кито. — Ты же не стукач, как и я. В любом случае той женщине придется несладко, если она захочет лишить нас заработанного тяжким трудом.
Успокоитель ухмыльнулся:
— Она заслуживает этого, точно. Все они заслуживают, я считаю.
ГЛАВА 8
Ведущий каратель Даст лежал на койке в апотекарионе, словно каменная статуя мученика на крышке саркофага. Оровен наконец выпустил из рук реликварий и стоял в ногах постели, тихо напевая молитвы; от священника вновь тянуло дымком лхо. Арбитр-медик тем временем осторожно ощупывал голову и лицо карателя. Тот даже не вздрагивал, когда доктор касался тяжелых ран кончиками пальцев. Дышал Даст тяжело, кожа приобрела нездоровый серый оттенок.
Палата в участке оказалась крохотной, и даже некрупной Кальпурнии пришлось отойти в сторонку, чтобы не мешать. Шира стояла, расправив плечи, сложив руки за спиной и борясь с желанием просто привалиться к стене.
— Господин Оровен сказал мне, что раненый остался один в момент нападения, — пробормотал медик так тихо, что Кальпурния сначала решила, будто он разговаривает сам с собой.
— Не один, — возразил священник, — там еще был нападавший. Все остальные находились в саду магистра.
— Мадам арбитр-сеньорис? — Услышав снисходительный тон доктора, Оровен помрачнел, но не стал вмешиваться.
— Ничего не могу добавить, — ответила Шира. — Я была в другом месте, с успокоительницей Иланте. Только недавно освободилась и сразу же направилась сюда.
Курьер встретил Кальпурнию, когда она возвращалась через галереи; после этого арбитр бегом бросилась в крепость-участок. Сгорбившись, Торма поспевала за ней с хмурым видом человека, не привыкшего к подобным упражнениям.
Медик, по-прежнему склоняясь над Дастом, посмотрел на Ширу из-под темно-серых бровей. Не убирая ладони со лба карателя, он вытянул другую руку и пробежался пальцами по стеллажу с маленькими выдвижными ящичками.