Кальпурния подумала было незаметно просочиться в центр, но привычки пока не поспевали за рангом. Эскорт, который сопровождал ее к собору, вдруг снова окружил ее, и проктор закричал в усилитель, который достал из «Носорога»:
— Адептус Арбитрес! Расступитесь перед Адептус! Дорогу арбитру Кальпурнии!
Они прошли сквозь толпу, как ледокол сквозь полярные торосы. «Вот тебе и внеплановая инспекция», — уныло подумала она.
Суматоха вокруг не давала понять, где что творится, но, похоже, центральная очередь повозок не двигалась. Кальпурния направила свои отряд в ту сторону и оказалась рядом с проктором, который распоряжался досмотром повозок. Он был розовый и вспотевший, то ли от спертого воздуха и нагрузок, то ли от вида ее знаков отличия.
— Грузовозы, — прокричал он ей в ухо, для чего пришлось сгорбиться, — сложно обыскивать. В их структуре слишком много внутренних полостей. Некоторые водители — просто наемные работники и не могут впустить нас внутрь.
Кальпурния смотрела на вереницу грузовых повозок. Водитель той, рядом с которой они находились, стоял посередине короткой лестницы, встроенной в бок гигантской кабины, и вскрывал люк узкого лаза, ведущего к двигателю, а двое арбитраторов наблюдали за ним. Через повозку от них еще один водитель вместе с коллегой-рабочим листали кипу бумаг рядом с контролером Арбитрес в коричневой броне. А та повозка, что между ними…
— Почему эти двое все еще в кабине?
Проктор не расслышал вопрос полностью, и ему снова пришлось наклониться и переспросить. Сквозь запах полировки для брони резко чувствовался его пот. Двое рабочих в кабине пристально посмотрели на Кальпурнию, когда та ткнула в их сторону дубинкой.
— Все в очереди уже спустились и разговаривают с вашими бойцами. А эти почему нет? Они же следующие.
Проктор уже кивал, и Кальпурния отступила в сторону. Он дал знак ближайшей группе арбитраторов, чтобы те вывели двоих мужчин из транспорта. Мимо по одной из внешних полос проехал бемо, и визг его двигателя на мгновение отвлек ее, но, когда она снова подняла взгляд, кабина грузовоза уже была пуста.
Что-то кольнуло ее инстинкты. Слишком быстро. Что-то не так.
Она рефлекторно побежала, эскорт тоже сорвался с места, чтобы не отставать. Водитель спрыгнул с лестницы и побежал обратно, к выходу из арки. Его спутника нигде не было видно.
Понадобилось только взмахнуть дубинкой — ее отделение тоже их увидело. Они помчались следом, окликая дежурных у ворот. Смятение вокруг выросло вдвое.
Кальпурния приотстала, чтобы увидеть, как действуют отделения, и проверить, в чем их слабые места. Она также позволила себе взглянуть вверх, на бок повозки, и поэтому оказалась единственной, кто увидел самый первый взрыв.
Он был маленький, просто вдруг бахнуло, и металлический бок грузовоза выгнулся наружу. Из щелей между панелями вырвалось грязно-желтое пламя. Этого хватило, чтобы Кальпурния стремительно развернулась и начала отчаянно расталкивать дубинкой и арбитраторов, и гражданских.
— Ложись! Ложись! Назад! Сейчас же!
Второй взрыв был мощнее. Повозка накренилась на своих опорах и выплеснула волну жара, от которой Кальпурния сжалась и отшатнулась, но именно третий сделал дело. Бока грузовоза задрожали, треснули и величественно распались на куски, и семя из обожженного металла породило прекрасный огненный цветок, который с ревом взметнулся вверх и наполнил врата Аквилы воплями и бело-желтым светом.
ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ СЕПТИСТЫ
Девять дней до мессы святого Балронаса.
Поклонение пилигримов.
Стоянки на Святом Пути.
Шествие Дальних Святых.
Мистерия распорядителя
В этот день паломники получают благословения в капеллах на западных склонах Августеума, а в определенных случаях их принимают во внешних помещениях самого собора. Этот день специально отведен для тех, кто выполняет святой долг пилигрима, и вмешиваться в эти ритуалы для жителя Гидрафура — неприемлемо, оскорбительно и неблагочестиво. Те, у кого нет особых религиозных нужд в улье, должны оставаться дома или в казармах, если возможно. Читать сегодня подобает «Размышления о путешествии веры» епарха Лидре или первую и пятую главы «Псалмов Звездоплавателя». Благословленные епархом имеют право совершить стоянки на Святом Пути. Дороги, ведущие к Усыпальнице и началу Пути, а также от врат собора и конца Пути, охраняются Экклезиархией и должны оставаться свободными для просителей и пилигримов. Помните, что по декрету Экклезиархии единственным звуком, слышным на Пути, должны быть голоса просителей, читающих писания, что вырезаны на его поверхности, поэтому следует приглушать речь и звуки движения и не запускать двигатели в радиусе одного километра.