Шира оборвала себя, поскольку собиралась произнести: «…не говоря уже о том, что мне позволили явиться сюда, не разрешая при этом доверять собственным суждениям или компетентности, а теперь я не доверяю даже своему телу, разуму и чувствам». Кое о чем ни одному арбитру-генералу, даже разжалованному и ожидающему суда, не следовало упоминать в подобной компании.
— Бруинанн и Реде хорошо поработали, мадам Кальпурния, — тихо ответил Скаль, поправляя диагностические штифты. — Если ведьмаки ничего им не сообщили, то не потому, что могли о чем-то умолчать. Предложите мне поклясться на аквиле, и я повторю: эти двое действовали наилучшим образом.
— Мы знаем, что они не испробовали определенных способов добиться правды, — указал священник, но медик покачал коротко стриженной седой головой.
— Это невозможно, разве что вы увезете астропата со станции после ареста. Может быть, придется отправить его даже дальше инкарцериев в поясе Койпера. Может подойти одна из внутренних станций или, например, Галата. Даже Гидрафур — говорят, у Инквизиции там есть местечко, в котором… — Хмыкнув, Скаль уставился на индикаторы. — Опустим детали. Главное, нужно действовать подальше отсюда. Неважно, какой бы хорошей, по вашему мнению, ни была изоляция, что-нибудь обязательно пробьется. Это как зажечь спичку на прометиевом заводе.
Оровен хмурился и потряхивал головой, потирая символ «Авкторита Империалис» на груди.
— Ты углубляешься в опасные рассуждения, Скаль. Неудивительно, что ваше расследование провалилось: вы заблудились в ведьмачьих тенях. — Сжав значок в ладони, он воззрился на доктора. — Налицо слабость духа, и за то, что вы сбились с пути истинного, здешние священники ответят в той же мере, что и ваши командиры.
Слово было произнесено. Возможно, весь гарнизон Башни пойдет под суд за упущения, в точности как и Кальпурния. Шира не сомневалась — известие, что Оровен наконец заявил об этом вслух, разнесется в стенах участка за половину смены.
— Объясните мне, арбитр Скаль, — проговорила она, — почему здесь так сложно пытать астропатов. Если Бруинанн осознанно отказался от этой идеи, я хочу знать, чем он руководствовался.
— Я не посвящен в мотивы эдила, — ответил медик, снова уходя в оборону.
— Этого и не требуется. Просто разъясните мне фразу о «прометиевом заводе».
Впервые с того момента, как Шира вошла в комнату, доктор разогнул спину. Выпрямившись, он оказался немногим выше Кальпурнии, но с бочкообразной грудью и мощными плечами. Поведя ими, Скаль потянулся.
— Если вам понравилась эта аналогия, я продолжу ее. Все псайкеры создают вокруг себя некое… помутнение, причем сильные удерживают его в головах, или сердцах, или любых других местах, где находится их проклятый ведьмин дар, но оно всегда с ними. Как пот или телесное тепло. Рядом с одним или несколькими из них вы мало что заметите, особенно если их правильно контролируют и приглушают. Я бывал в нашей собственной башне астропатов на гидрафурской Стене, не знаю, случалось ли вам… нет?
Кальпурния и Оровен покачали головами.
— Вы все равно бы почти ничего не почувствовали, но здесь явно превышена критическая масса. Даже учитывая перестройку станции, и обереги, и мастеров-дозорных, которые следят, чтобы псайкеры не собирались плотными группами или двигались не туда — эта духовная дымка пропитывает все. Мне не стоит и пытаться объяснить ее суть, разве что сквозь призму эффектов, заметных и понятных мне как медику, но в ней имеется некоторая… непредсказуемость.
— Это опасно, — сказала Шира, больше самой себе, но думала она не только о физической угрозе.
Поведение цилиндра с прометием, висящего под стволом огнемета, тоже было непредсказуемым, но эту опасность понимали все. Плазменной топке требовалось постоянное наблюдение техножрецов и машинных духов, но в ее сердце пылал огонь, дарованный Императором в его аспекте Бога-Машины. Если он обрушивался на смотрителей, то приносил им чистую, понятную смерть. Но здесь, с этим ведьминым туманом, с людьми, разумы которых истончали реальность, позволяя просачиваться в нее созданиям, сталкиваться с которыми не должен был никто, кроме Него-на-Земле, все становилось…
Кальпурния много раз оказывалась в опасности, что подтверждали шрамы на ее теле и мрачные воспоминания. Но духовная угроза пугала ее намного сильнее. Ей требовалась вера, чтобы оградить себя от подобных страхов, — но ведь Шира именно с верой шагнула в зал суда Селены Секундус, и чем все закончилось? Уже через несколько часов она…
Арбитр прикусила язык. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы вздрогнуть, поморщиться и разорвать стягивающуюся петлю мыслей.