Это была оглушающая бомба, недостаточно мощная, чтобы сбить ее с ног, но при этом невероятно действенная для столь маленького размера. Контуженная Шира потеряла равновесие и опустилась на одно колено, кашляя и толкая перед собой щит; тут же над ней с лязгом вспыхнули лампы, озарившие пустоту.
Мгновением позже Бруинанн с отделением догнал Кальпурнию, и двое Арбитрес установили перед ней щиты. Шира как раз успела подняться и замкнуть примитивный щитовой клин по центру, когда сзади и слева от них вспыхнула короткая перестрелка. Это отделение Оракси вновь двинулось вперед и столкнулось с противником. Тени в ангаре сжимались до отдельных островков по мере того, как арбитры начинали брать верх в битве за освещение. Охотящиеся бойцы все быстрее перемещались между припаркованными транспортерами и погрузчиками, среди ровных рядов высоких колонн, с которых свисали тросы конвейерной системы.
Впереди раздался новый взрыв гранаты и поползло облако дыма, однако искушенные арбитры следили не только за возможными атаками, но и за отвлекающими маневрами. Они быстро заметили мимолетное движение у стены ангара: кто-то, убегая с места взрыва, направлялся к большой группе приводящих устройств. Вслед за прыгнувшим в укрытие неприятелем устремились три «Палача», но их прицельные чувства отказали, а траектории изменились на лету. Снаряды угодили в стену ангара, а ускользающее размытое пятно исчезло среди механизмов.
Арбитрес во главе со щитовым клином Кальпурнии осторожно двинулись вперед. Разбившись на пары, арбитраторы с дробовиками держали на прицеле боковины устройств, ожидая, что из-за кожуха раздастся выстрел или вылетит граната.
Выстрелы не прозвучали.
Синтезированный визг тревожных сигналов разорвал вокс-систему — сирена с короткими импульсами, обозначавшими корабельную тревогу. Вслед за ней чей-то голос, неузнаваемый за помехами, выкрикнул код для тюремного дромона, пристыкованного высоко над ангаром.
— Повышенная готовность, срочно нужны под… — Голос то пропадал, то появлялся вновь из вокс-шумов, словно передатчик был поврежден; затем где-то рядом с говорившим несколько раз подряд прозвучал громкий треск силовой дубинки. — …побег, бунтовщики… все камеры открыты, нас слишком…
Кальпурния похолодела. Вот почему освещение вернулось в ангар: те, кто противостоял арбитрам, решили совратить более подходящую машину. Они отперли двери камер. Толпа, восстание которой Шира подавила в этом самом доке, теперь буйствовала внутри ее дромона.
— Прижмите его! — зарычав с досады, произнесла она в вокс. — Оракси, ты со своим отделением прижми его и выгони на свет. Бруинанн и подкрепление, за мной: пора вам тоже вломить этой сволочи! Спасем наш корабль!
Кажется, еще не добравшись до первого Узла, оба похитителя Иланте решили, что их преследуют. Остановившись там, они безмолвно ждали за поворотом коридора с оружием наготове. Спустя шесть минут женщина ускользнула в обратном направлении — только хамелеоновый комбинезон замелькал различными оттенками — и вернулась через четыре минуты. Судя по тому, как захватчики колебались и поворачивали головы друг к другу, они явно что-то обсуждали.
А затем двинулись дальше, уже бегом, и теперь мужчина нес мертвого товарища, а женщина подгоняла Торму, покалывая ее ножом в спину. Успокоительница дико озиралась по сторонам, не понимая, куда делся персонал станции. Даже после смены рабочие часто собирались в коридорах Куртины, выпивая, устраивая драки, тайно играя в кости или проводя тут свидания. Почему же сейчас здесь пусто?
Еще пятнадцать минут болезненного ковыляния Иланте, и они вышли из галереи. Пунктом назначения оказалась не тонкая башенка вроде той, где стоял на якоре дромон Кальпурнии, но целый маленький зиккурат, достаточно обширный, чтобы вместить открытый ангар и пандус, ведущий на борт корабля. У его основания стояли встречающие: седоватый мужчина в бело-зеленом одеянии посланника Астропатики и офицер боевого флота, на изумрудном кителе которого поблескивали лычки и цепочка старшего мичмана.
— Ведите убийцу на корабль! — приказал посланник Лоджен, — и сообщите на Гидрафур, что мы ее взяли. Снимаемся с якоря и уходим, как только все вернутся на борт.
Торма Иланте начала понимать, насколько скверно обернулось дело.
Голь Рыбикер уже не мог кричать. У него болела голова и ныли кулаки. Ноги саднили, пока он несся через коридоры, параллельные Большой причальной магистрали. Хотя Голь уже мало что соображал, он точно собирался кого-то убить.