— Чего я не понимаю, — сказала Шира, — так это почему он не открылся нам. Невозможно представить, что ему не было известно об убийстве. Сомнительно, что он пребывал в неведении о последующих событиях. И мы знаем, что ему удалось всего за несколько дней развернуть чертовски отличную сеть осведомителей.
— С этим помогла инквизиторская розетта, мэм. — Лазка стала защищать себя, почувствовав, что критикуют ее систему информаторов.
Усилия детектива по вскрытию сети убитого «посланника» Лоджена принесли некоторые плоды: арбитры узнали о флотских «кротах», которые очистили ангар от рабочих и манипулировали освещением. Более хитроумные агенты, впрочем, залегли на дно, и сами Арбитрес застопорились, столкнувшись с вопросом полномочий. Если человек, выдававший себя за межсекторного посланника Астропатики, делал все это под эгидой Инквизиции, имелось ли вообще у них право выявлять его шпионов?
— Наивно думать, что он поступил бы так, — сказал Джоэг. — Открылся бы нам, в смысле. Все мы знаем истории об инквизиторах, которые вышагивают в полированных доспехах и оглашают обвинения. — Кальпурнии при этом вспомнился Стефанос Жоу, инквизитор, вмешавшийся в охоту за псайкером-ассасином, посланным убить ее после прибытия на Гидрафур. Жоу, в его ярко-зеленой броне, окруженный служителями, охранниками и безмолвными солдатами Инквизиции. — Нам следует понимать, что так бывает не всегда, и нам следует понять, что появление здесь Лоджена никак не было связано с Отранто.
Все закивали, и Шира машинально поступила так же. Инквизиция использовала страх, внушаемый самим ее именем, в точности так же, как и Арбитрес. Это предательское, такое полезное крошечное сомнение — уйдут ли незваные гости, сделав то, ради чего, по их собственным словам, явились, или ты тоже окажешься их жертвой? Зарони зерно и смотри, как оно растет; занервничав, человек может выдать многое.
Оровен что-то прохрипел, глотнул воды и попробовал снова.
— Но где же тогда печать? Его розетту мы видим, но где печатка Инквизиции? Ведь это она — истинный знак различия.
Остальные арбитры переглянулись. Все трое уже поднимались на борт корабля Лоджена.
— Если бы печатку нужно было скрыть, он запрятал бы ее как следует, — продолжил священник, — но я удивился бы, если бы она хранилась где-то слишком далеко. Розетту он тайно носил при себе — могу поспорить, для того, чтобы предъявить ее в случае необходимости. Думаю, именно это Лоджен и пытался сделать, когда безумец бросился на них. Тогда, если он так предусмотрительно держал розетту под рукой, почему не носил печатку?
— Не понимаю. — От раздражения у Бруинанна ломался голос. — Вы говорите разумно, но мы не нашли при нем печатки, ничего такого. Два скрытых клинка, иглопистолет и вот это. — Эдил-майорис робко показал на розетту, словно она могла приказать расстрелять его за один только жест.
— Я поняла, — вмешалась Реде. — Есть разница между печатью и розеттой. Агенты Инквизиции могут носить розетту в качестве символа полномочий, полученных от своего господина, но печатку вам не увидеть нигде, кроме как на пальце самого инквизитора. Арбитр-сеньорис, вы согласны?
Кальпурния кивнула:
— Думаю, вы правы, и Лоджен не был полномочным инквизитором. Его направили сюда инкогнито, действовать в интересах господина, но с какой целью — мне неизвестно. Он не обладал властью инквизитора и не мог прямо приказывать нам…
— Я бы подчинился человеку с розеттой, — заметил Джоэг, — но понимаю, что вы имеете в виду.
— …поэтому просто ждал и наблюдал, — закончила Шира. — Я думаю, если немного покопать, то мы найдем хотя бы одно сообщение на Гидрафур, переданное с этого дромона. Астропатический или машинный сигнал, если там имелся мощный передатчик и когитатор с достаточно хитроумным духом, способным упаковать послание в хорошую шифровку. Мне кажется, что Лоджен не был готов к смерти магистра и не знал, что делать, когда убили Отранто.
Последнее она произнесла с некоторым удовольствием: арбитры занимались делом, пока агент Инквизиции колебался и сидел сложа руки. Конечно, всего лишь агент, но Кальпурния не упускала случаев подбодрить себя.
— Так чем же он здесь занимался? — спросил Оровен, обводя взглядом остальных. Если Лоджен прибыл сюда не из-за смерти магистра, то для чего же? Думаю, нам нужно узнать это, если мы хотим исполнить свой долг.
Снова наступило молчание. Шира уставилась на розетту, которая, будто одинокий глаз, смотрела на нее в ответ.