Мажордом, в котором гнев боролся с жалостью к самому себе, тихо простонал и опустил взгляд к странным узорам на полу проспекта. В них Тикер различил свое тусклое отражение, увидел, насколько исхудал и какими неопрятными стали одежда и прическа. Нельзя было с этим мириться.
«Даже не утруждайся, Ренц, — сказал ему Туджик с нескрываемым удовольствием. — Слишком слабо, слишком поздно. Неужели Отранто так тебя избаловал, что ты перестал разбираться в дипломатии? Раньше тебе хватило бы ума даже не подходить ко мне с этим. Возможно, если поляристы когда-нибудь высосут мне мозги через соломинку, я стану таким же тупым, как и ты, но не сегодня. Ты просто тратишь мое время».
«И ты собираешься нанять Иланте?» — в ужасе спросил Тикер, и астропат громко расхохотался.
«Так ты признаешься, значит? Признаешься, что все эти докучливые просьбы о встрече, все твои чрезмерно вычурные комплименты были только ради того, чтобы занять местечко возле меня? Слишком слабо, слишком поздно, да и вообще у тебя никогда бы с этим ничего не вышло. Ты мне не нравишься, Ренц, и мне не нравится, как Отранто позволил тебе запустить коготки в Башню. Когда я стану ее магистром, с тобой будет покончено. Стой здесь, в испускаемом тобою облаке тошнотворного страха, которое я ощущаю, и думай об этом. И, раз уж ты оказался настолько небрежным, что позволил себе вспомнить о Святостали, то вот тебе бесплатный совет: возможно, она не любит меня, но тебя презирает даже сильнее, чем я».
Тикер пытался умолить, потом вразумить астропата, затем хотя бы вежливо попрощаться с ним, но Туджик не позволил даже этого, приказав сервитору развернуть инвалидное кресло и везти его прочь.
«Точь-в-точь я», — снова подумал Ренц, глядя на забытые, отвергнутые статуи.
Мажордом даже не сразу услышал шорох подошв на ступенях позади, но когда все же обернулся, то на него обрушился новый ужас, с такой силой, словно один из попорченных барельефов сорвался ему на голову.
— Тикер Ренц? — спросил ведущий арбитр Оракси, возглавлявший отделение. — По приказу арбитра-сеньорис вы пройдете с нами.
Старшина второго класса Роос боялся Антовина Дешена и всеми силами пытался скрыть это. Он ведь, в конце концов, был на своей территории, поскольку ухмыляющийся успокоитель стоял в одной из офицерских кают в той части донжона, где располагались помещения Флота, довольно далеко от комнат служителей, где ему следовало находиться. И тем не менее вахтенный с трудом выдерживал взгляд Дешена.
Многие среди флотского персонала и служителей низшего звена опасались этого человека, но мало кто мог объяснить, почему именно. Возможно, дело было в свойственном ему бездумном высокомерии. Или же причина была проще: все хорошо знали о людях на Бастионе Псайкане — как из контингента Флота, так и не относящихся к нему, — поплатившихся карьерами за то, что перешли дорогу маленькой могущественной клике, частью которой являлся успокоитель. На станции было полно неудачников, почти смирившихся с выпавшей им судьбой. Честолюбивые офицеры, как правило, тяготели к боевым эскадрам, которые постоянно бороздили варп, появляясь в системе или отправляясь из нее. Впрочем, в Башне также пребывали немногочисленные «юные львы» флота Пасифика: молодые офицеры, находящиеся в фаворе у начальства. Для них назначение на столь экзотический пост являлось завершающим испытанием на ранних этапах карьеры и набора необходимого опыта, поэтому они четко понимали, что с Антовином Дешеном лучше держаться хорошо.
— С чего ты решил, что мне не наплевать, где сейчас Ренц! — огрызнулся успокоитель. — Я не люблю, чтобы меня беспокоили, когда я только собрался отвлечься на пару часиков.
Заглянув в полуоткрытую раздвижную дверь, Роос заметил дрожащую обнаженную женщину на кровати за спиной Дешена. Что-то в глазах Антовина напомнило старшине о рептилиях, виденных им однажды в зверинце коммодора Влассьена на Высокой Септийской станции.
— Господин Дешен, он велел мне передать вам, что Арбитрес уводят его в покои магистра. Они взяли его и повели, сэр. Он сказал, чтобы я… гм… что вы поймете, к чему это все.
— Он прислал тебя, чтобы передать мне это, так?
— Он… гм… сказал мне это, когда я спросил его, должен ли я…
— Заткнись. — Успокоитель быстро оглянулся на женщину в постели и пренебрежительно хмыкнул. — Ладно. Хватит нести чушь, отойди.
Антовин вышел из двери, и та скользнула в переборку.
— Господин Ренц, — продолжил Дешен, — последнее время сам не свой. Наверное, он отчаянно хочет, чтобы я выручил его… еще разок. Ренц придет в себя, как только я вытащу его из передряги, это уж точно. Неблагодарный червь.