У подножия пандуса, ведущего к дверям святилища, возвышались два обелиска из алмазного стекла, каждый — на металлическом пьедестале высотой по пояс. На левом пьедестале стоял пухлый молодой человек. На нем было надето нечто похожее на комиссарскую форму, светлые волосы забраны в хвост, фуражка сползла на одно ухо. Он выгребал из карманов засахаренные сладости или какую-то стимулирующую жвачку и швырял в радостно вопящую кругом толпу. Другой — тоже полный паренек в неубедительном подобии молитвенного платка Экклезиархии — пытался вскарабкаться на пьедестал, схватившись за лодыжки первого, но был слишком пьян, чтобы подняться. Подножие правой колонны кишмя кишело людьми в одеждах разных оттенков зеленого цвета — пародиях на флотскую форму или мантии Схоластии Псайкана. Женщина, одетая в то, что, как она, скорее всего, думала, было формой имперского легата, вытащила бутылку, отщелкнула пальцем крышку и облила содержимым своих весело визжащих и теперь к тому же липких товарок. Крепкий мужчина в мантии писца Администратума схватил ее за талию и впился ртом в губы.
В море тел не было ничего вселяющего надежду: повсюду лишь вызывающие отвращение попытки воспроизвести одеяние Сестринства, шлемы арбитров, формы военных и служителей Администратума самого разного толка. Несмотря на твердое намерение оставаться спокойным, Санджа вознегодовал, увидев быстро мелькнувшую в толпе щеголеватую, расшитую блестками пародию на его собственное алое кимоно Адептус Механикус с печатями и значками, уродливо налепленными не на те места.
А его гостьи все не было. Уже пора, или еще нет? Хаим просчитался, и Санджа не одобрял перспективу стоять тут и созерцать это зрелище хотя бы на секунду дольше, чем необходимо.
Один-два человека внизу заметили, что двери открылись. Они еще были не настолько пьяны, чтобы вознамериться подняться по пандусу, но начали улюлюкать и приветственно кричать. Санджа собирался уже уйти, когда увидел тех, с кем, судя по всему, должен был встретиться: сквозь стену блесток и шума проталкивался клин из дюжины Адептус Арбитрес в черной униформе, слишком строгой для маскарадного наряда. Всего в нескольких шагах от нижней ступени они вдруг остановились. Сандже потребовалась секунда или две, чтобы сконцентрировать слух и понять, что произошло.
— Отойдите в сторону, — прозвучал голос главного арбитратора.
Женщина была на голову ниже своих спутников, а ее броню украшали знаки почета, которые Санджа без колебания счел подлинными.
— У-у-у! Есть, госпожа! Дорогу ее справедливости! — захихикала другая изрядно подвыпившая молодая особа.
Санджа решил, что это та самая, что стояла спиной к нему, с высоко взбитыми и выкрашенными светящейся краской волосами, одетая в аляповатое подобие форменного мундира, какой носит префект Администратума. Размер был явно маловат.
— Это не шутка, и я не в настроении шутить. В сторону, черт побери!
Санджа рефлекторно напрягся — его сенсоры уловили гудение заряжающегося силового оружия.
— О, настоящая? Где взяла? Это же натуральная штуковина арбитров, как ее там, ну… силовая палка, короче. А я — одна из этих, Администр… из Администратума, ну этот… Преф… перф… Хороший штришок, кстати.
Снова хихиканье. Кто-то другой невнятно повторял: «Арестуй ее! Арестуй!» Девушка схватила какую-то склянку.
— Давайте-ка выпьем за эту арбитскую штуку и за мою новую подружку, хоть у нее, надо сказать, очень скучный костюм. Ну, ты знаешь… Не, дай закончу, ты очень, ты вообще реально вошла в роль.
— Я не играю никакую «роль», женщина. Это — печать арбитра-сеньорис Гидрафура. Отойди в сто…
— Слушай, это, арбитр-се… как тебя там, утомляешь уже. Надо те выпить и…
Раздался удар. Санджа невольно поморщился.
Не обращая внимания на причитания людей позади, арбитр пошла, печатая каждый шаг, по лестнице к ожидающему наверху Сандже, в ее руке устрашающе шипела силовая дубинка; отделение двигалось следом. На верхней ступени женщина движением большого пальца отключила поле и с видимым усилием расслабилась; оба сделали шаг вперед, приветствуя друг друга. Санджа вытянул одну руку из рукава и сделал жест Великого Двигателя, а его гостья щелкнула каблуками и прикоснулась дубинкой ко лбу, после чего переместила правую ногу на полшага назад и совершила легкий поклон — то была лаконичная форма воинского приветствия старшему по званию Адептус.