— Измените маршрут, пожалуйста, — сообщила она в отделение водителя. — Выберите какой-нибудь патрульный маршрут, ведущий к основанию Стены, и следуйте по нему, а не по главной дороге. Сообщите остальным двум «Носорогам», только кодом, даже если вокс-частота закрыта.
Меньше чем через минуту они свернули с шоссе и устремились вниз, в похожий на ущелья лабиринт труб и шпилей. Нижние улицы были узкими, как щели, стиснутыми среди башен, нависающих над их краями. Кажется, на Гидрафуре было модно строить дома со сплошными стенами, поднимающимися минимум на двенадцать этажей, а улицы оставлять глухими и плохо освещенными. Теперь, когда они съехали с главной дороги, стало видно больше людей — суетливых, шарахающихся, избегающих встречи с «Носорогами» Арбитрес, страшась проверки документов или отлова нарушителей комендантского часа.
Но даже здесь, внизу, к искреннему удивлению Кальпурнии, шли приготовления к празднествам. Бригад рабочих было меньше, и Кальпурния с одобрением отметила, что некоторые из них облачены в шипастые венки и безрукавки из грубой мешковины, какие носят каторжники, и ими руководят надсмотрщики в форме Арбитрес или Экклезиархии. Работа у них тоже была поскромнее: меньше гигантских статуй и строительных площадок, больше обычного ремонта дорог и зданий и простеньких религиозных знамен.
В кабине водителей раздался треск вокс-решетки, и Кальпурния сдвинулась вперед, чтобы услышать передачу.
— Путь вперед заблокирован, мэм, — сказал ей второй водитель. Это была женщина с узловатым шрамом, который зигзагом проходил вдоль щеки под челюсть, и из-за этого у нее как-то странно двигались губы. — Контролеры из башни Нижнего дока только что сообщили по воксу. Там ведутся работы, не законченные в срок. Мы об этом не знали, пока не доложил один из пеших патрулей. И нам сообщили только потому, что контролеры поняли, где мы находимся.
— Откуда они знают, что мы здесь?
— Все транспортные колонны отслеживаются, и мы объявили о въезде в их зону, когда свернули с магистрали.
— Выберите случайный альтернативный маршрут. Сейчас же.
Женщина кивнула, что-то пробормотала в вокс узкого диапазона, и через миг они круто повернули на еще более узкую улицу, зажатую меж рокритовых утесов и освещенную тусклыми цепочками фонарей.
— И больше ничего не транслировать на широкий диапазон. Мне все равно, поприветствует нас диспетчер или нет. Только узкий, и только чтобы держаться рядом при смене маршрута и передавать инструкции.
— Есть, мэм.
Кальпурния любила правила и порядок, и, когда еще занимала низшие арбитраторские должности, очень недоверчиво относилась к тому, какое значение ее тренеры и командиры придавали интуиции и чутью. Это суждении ей позже пришлось переоценить, а также добавить новый пункт в свой список главных орудий Арбитрес: страх и благоговение; шоковая дубинка, ловчий ястреб и снаряд «Палач»; «Носорог», кибермастиф и Книга Закона… и это чувство, когда вроде бы невинный факт странно давит на сознание, когда чувства воспринимают его как нечто самую малость неправильное, словно косо висящую картину, которую ты видишь уголком глаза, тихий тревожный голосок, шепчущий «Подожди… здесь что-то не так».
На втором повороте это чувство усилилось. Новую улицу почти полностью перегородил гусеничный краулер, припаркованный посреди дороги и поддерживающий плотную сеть лесов, примыкающих к стенам. Водитель головного транспорта вовремя его увидел и свернул, пока еще была возможность, но Кальпурния успела посмотреть на машину через прибор ночного видения. На платформе краулера были люди, которые устанавливали леса, но у них не было никаких других вещей — ни знамен, ни картин, — и все они перестали работать, завидев приближающиеся «Носороги», и следили за ними, пока те поворачивали.