— Инквизитор отказался встретиться со мной, когда вернулся, но снизошел до того, чтобы известить меня, что он хочет быть единственным, кто идет по следу нашего невидимого друга. Мы должны прекратить деятельность в этой области, пока он не потребует нашего вмешательства и даст на него добро. — Дворов поднял бровь и поднес к губам медный шарик-чашку. — Патрули у квартала Адептус сообщают, что последние три часа он находится там, вместе со своим савантом, ходит туда-сюда по улочкам, ведущим к Кафизме, и часто вступает в тихие споры.
— Так у нас есть люди, которые следят за ним?
— Нет, — весело ответил Дворов. — Говорю же, нас отстранили. Но так получилось, что патрули в том районе возглавляют лидеры чуть повыше званием, чем обычные прокторы и ведущие арбитры, и так вышло, что они считают своим долгом посылать рапорты через определенные прямые линии связи непосредственно арбитру-майорис.
— Понятно. — Это было разумно — Вы приглядываете за инквизитором так же, как епарх, который назначил одного их своих людей следить за нами. Лорд-Меделл тоже пытался такое провернуть. Еще одна часть местного порядка вещей, да?
— Часть всеобщего порядка вещей. Думаю, вы это еще увидите. Признаться, я слегка удивлен, что вы никогда раньше не встречались с чем-то подобным. Вы же командовали гарнизоном на Эфеде, разве нет?
Кальпурния вздохнула:
— Мне бы хотелось думать, что там все было устроено иначе. Может, я просто не тот человек, чтобы увлекаться подобными вещами.
— Да, похоже на правду. Что ж, вы тут для того, чтобы учиться, как и мы все. — Дворов допил кофе. — Вы что-нибудь думали по поводу собственного штаба?
— Нет. Времени не было. Помню, Жоу что-то говорил о том, чтобы переоборудовать для себя «Носорог». Он имел в виду что-то вроде этого?
— Помимо прочего. Я это всецело поддерживаю. Вы теперь арбитр-сеньорис, Шира. Вам надо потребовать транспорт из ангаров, выбрать самый лучший, определить, что требуется вам и вашим подчиненным, и взять это из арсенала, назначить людей, которые понадобятся вам в каждодневных операциях. Арбитры, судьи, каратели, гарнизонные проповедники, техноадепты. И опять-таки я не могу поверить, что вы впервые встречаетесь с идеей, что командующий сам формирует собственный штаб.
— Я знаю эту идею, сэр, у меня просто мало времени. Стандартный транспорт и люди, которые уже прикомандированы ко мне, это пока все, что мне нужно.
— Как пожелаете. Что насчет ведущего арбитра, который сопровождает вас с самого первого нападения? Годится в адъютанты?
— Баннон? — Она подумала. — Нет. Он стал моим помощником в расследовании случайно, потому что возглавлял отделение, которое эскортировало меня, когда все это началось. И он как-то сам собой привязался ко мне после этого. Он достаточно послушный, но не для этой работы. Я бы не стала держать его на такой должности
— Хм… Вигилия Балронаса начинается через два дня, это последняя подготовка перед мессой. Вы готовы к тому, что религиозные ограничения будут мешать вашим операциям?
— Я буду готова, — ответила Кальпурния. Она постепенно привыкала к тому, как Дворов внезапно менял темы — сначала ей казалось, что так он ее проверял, но, похоже, это на самом деле отражало ход его мыслей. — Я сфокусировалась на той стороне дела, которой занимаются Арбитрес, но если мы сможем снова заполучить почтенного Барагрия, чтобы он продолжал советовать мне, что делать и чего не делать…
— Это будет интересная попытка. Как вы умудрились не взять его с собой на «Санктус»?
— Как? Он сам себя назначил исповедником одного из заключенных, который, собственно, выдал нам название корабля. Мы оставили его с заключенным и… э… в общем, так и не сказали ему, что собираемся вылететь на «Горн правосудия»!
— Шира, я уверен, что в вас куда больше хитрости, чем вы готовы признать. Хотя был и побочный эффект: Барагрий сильно разозлился, что его оставили на планете. Моим адъютантам пришлось провести с ним аудиенцию, а я получил два официальных порицательных письма от кабинета епарха. Я их вам как-нибудь покажу. Я говорил, что, пока вы были в космосе, Нестор потратил немало сил, чтобы всех охладить и утихомирить?
— Я извинюсь, когда в следующий раз увижу его, сэр.