К тому времени как они встретились в покоях де Жонси, Гомри лежал в коме в медицинском отсеке станции, где за ним ухаживали четверо врачей Флота. Кальпурния в конце концов согласилась поесть и немного поспала на свободной койке, но, когда ее разбудил юнга, посыльный из офиса де Жонси, Гомри все еще оставался в коме. Она не стала торопиться, вернулась в свою маленькую каюту, умылась и привела себя в порядок, прежде чем отправиться в кабинет капитана-привратника.
Коммодор Оменти, с выбритой головой, висячими усами и такой же смуглой кожей, как у де Жонси, был сама вежливость, когда разливал крепкий черный кофе с добавлением бренди в маленькие латунные чашки-сферы вроде тех, что использовал Дворов. Де Жонси хранил молчание. Леандро был непривычно сдержан, то есть говорил лишь чуточку больше, чем все остальные в комнате, вместе взятые. Оменти благожелательно вел светскую беседу о попытках саботажа в Босфорском улье и «испытании», как он выразился, которому подверглась Кальпурния на борту Внутренних Харисийских врат. Кажется, из этого нападения вышло хоть что-то полезное: тот факт, что младшие офицеры, подчиненные де Жонси, атаковали высокопоставленную гостью, лишил его всякой опоры для жалоб, и Леандро использовал все свои дипломатические умения, чтобы убедить коммодора, в то время как капитан-привратник никак не мог за ним угнаться.
С Оменти Кальпурния чувствовала себя в своей тарелке: его манера поведения была располагающей. Хоть ей и не очень нравилось, что его взгляд то и дело падал на ее бедро под обтягивающей черной формой арбитратора, она начинала проникаться осторожным оптимизмом насчет сотрудничества с де Жонси и доступа к заключенным.
Осторожный оптимизм, как она подумала позже, был проклятием всей ее жизни.
— Вы вовремя, мэм, — сказал сотрудник станции, который открыл дверь, когда Кальпурния достигла верха лестничного колодца. — Коммодор и арбитр-сеньорис желают вас видеть. Другой арбитр-сеньорис, я имею в виду, мэм, — дипломатично добавил он.
Зал трибунала выглядел на удивление незамысловато, простые скамьи и стол в форме подковы. Леандро и Оменти сидели на дальнем конце, где тот изгибался, достаточно далеко друг от друга, чтобы подчеркнуть свое различие, но достаточно близко, чтобы вести дискуссию, а не вступать в противостояние. У плеча Оменти стоял человек с широкой талией, одетый в зловещую черную форму Имперского Комиссариата. Его красное лицо и шея выпирали из жесткого воротника, словно их оттуда выдавило, как пасту из тюбика. Не считая комиссара, с каждой стороны присутствовала свита из савантов-законников и клерков, которые стояли по углам помещения.
Де Жонси вошел в боковую дверь. Его черные глаза смотрели подозрительно. Ни Леандро, ни Оменти не поднялись, оба только жестом подозвали своих коллег. Комиссар пристально оглядел Кальпурнию, потом де Жонси, но по его лицу невозможно было прочесть, что он думал.
— Итак, давайте сразу к делу, — начал Оменти. Голос у него был мягкий, дикция говорила о хорошем образовании, но при всем этом он выглядел как человек, который никогда не опускал голос ниже рева. — Мы рассматриваем проблему, состоящую в конфликте интересов, или, скорее, в вопросе наличия такового конфликта, между Адептус Арбитрес и имперским линейным флотом Пасифика в деле, касающемся ареста и судебного преследования тех, кто ответственен за то, что выглядит как намеренный акт саботажа против наших братьев по службе из Лиги Черных кораблей.
— Вопрос, разрешение которого, по нашему предварительному и неопределенному мнению, сведет проблему к тому, на кого эти атаки — поскольку таковыми мы их считаем — были направлены, — продолжил Леандро. — Оба наших ордена, как и, несомненно, любой слуга Бога-Императора, возрадовались бы тому, что подобный акт агрессии был бы компенсирован соразмерными актами правосудия. Однако в обсуждении прецедентов и соглашений, накопившихся за сотни лет взаимодействия между нашими организациями, которых едва хватило б, чтобы отдать должное всей сложности этой темы, но на настоящий момент этим количеством можно обойтись, — мы пришли к тому выводу, что наилучшим подходом будет позволить подчиненным почтенного коммодора и достойного капитана-привратника Самбена де Жонси расследовать любое преступление, направленное конкретно против высокочтимой Лиги Черных кораблей, в то время как работа уважаемой арбитр-сеньорис Кальпурнии, состоящая в преследовании преступников, которые стремятся сорвать вигилию и мессу святого Балронаса, в случае, если данная работа окажется связана с атакой на Кольце, должна продолжаться.