Шли года, память о прошлом медленно забывалась. Былые знания и технологии также канули в Лету, уступая место другим, которые помогали выжить под землей. Тех, кто был «до» стали называть Прародителями – люди, которые давным-давно жили на поверхности в цветущем рае. Управления городов объединились и стали называться Единением, только единство могло помочь им в самый трудный и темный час.
Он былого величия человечества остались лишь серые обломки, медленно растворяющиеся под кислотными дождями. Стеклянные небоскребы рухнули, города утонули в песках или в отравленной воде. И лишь где-то в закоулках подземных городов, среди узких улочек между жилыми домами, можно услышать истории о больших железных птицах, что переносили людей с одного континента на другой всего за несколько часов.
Трагедию, изменившую планету и само человечество, прозвали Разрывом. Кто-то считал, что это кара Небес, а кто-то, что Прародители сами все устроили, сражаясь друг с другом за власть и земли. Но кто знает, что же произошло в тот роковой день на самом деле…
***
250 лет спустя
Открыть глаза – то ещё испытание. Тело не слушалось, да что там говорить, он вообще ничего не чувствовал. Ни кончиков пальцев на ногах, ни собственных рук, как будто замер в оцепенении. Звуки доносились неразборчивым эхом, как из-под толщи воды. Как будто бы он медленно тонул в тёмную глухую пучину. Он то поднимался на поверхность, то снова опускался, но больше его интересовало лишь одно – кто он и где он?
Когда он наконец-то открыл глаза, рядом не оказалось ни души. Он лежал на кровати в незнакомой ему комнате, на потолке которой тускло горела одна единственная лампочка. Стены комнаты выполнены полностью из металла, старого и проржавевшего, но при этом казавшегося до сих пор достаточно прочным. Вверх по стенам шли трубы, диаметром примерно с человеческий кулак. Трубы шли откуда-то снизу и уходили вверх, через небольшое отверстие в потолке. От этих труб исходило тепло. В углу под потолком гудела вытяжка. Лопасти крутились, издавая тихое монотонное гудение. Его это нисколько не раздражало, скорее наоборот убаюкивало. Глаза то и дело снова слипались, и он проваливался в сон, как ему казалось, на несколько десятков минут, а потом снова резко открывал глаза.
Кончики пальцев покалывало. Он приподнялся на локтях, попытавшись встать. Это оказалось тяжело, тело как будто состояло из свинца, а голова то и дело норовила вернуться обратно на подушку, как будто в нее зашили магнит. Поняв, что в битве против кровати и одеяла ему не победить, мужчина сложил руки на животе и стал думать, временами проваливаясь в сон.
Он пытался вспомнить хоть что-то до того, как оказался в этом странном и непонятном месте, но мозг категорически отказывался работать. Никаких намеков ни на его жизнь, ни на его имя. Мужчина фыркнул от досады.
«Не знать собственное имя… как я докатился до жизни такой?» – думал он.
Он снова задремал, прокручивая в голове одни и те же мысли. Благо, голова была совершенно пуста: ни воспоминаний, ни переживаний, ни сожалений.
Пожалуй, единственный плюс потери памяти в том, что не помнишь самых позорных моментов своей жизни.
Его выдернуло из сна, когда дверь в комнату скрипнула и отодвинулась с тяжелым стоном.
Сначала внутрь вошли двое охранников. Они были одеты в черную униформу, а половину лица закрывали респираторные маски. Мужчины держали в руках винтовки, стволами вниз. Вслед за ними зашел еще один мужчина, он выглядел грозно. Его черную форму дополняли погоны с серебряными нашивками в виде вытянутых ромбов. Дверь закрылась вслед за ним с точно таким же протяжным стоном.
Щелкнул замок. Он оказался заперт с тремя незнакомыми людьми, двое из которых держали в руках оружие.
Мужчина взял стул, стоящий в углу комнаты, пододвинул к кровати и сел. Он снял свою фуражку, положил на колени и пригладил большой ладонью слегка влажные от пота темно-пшеничные волосы, в которых еле заметно проглядывала седина.