– Отец, мы просто друзья.
– Ты не можешь дружить с ним!
– Почему? – мальчик подскочил с места, смотря на отца снизу вверх. – Ваша политическая вражда с отцом Августина нас не касается. Почему мы не можем дружить? Наши семьи сражаются за общую цель!
– Это так, но действия Кетосов всегда противоречили понятиям нормы и морали, – Кварем старался говорить спокойно. Он сделал глубокий вдох. – Нембус вкладывает в своего сына свои идеи и понятия. Я – свои. И я не хочу, чтобы этот мальчишка привил тебе свои убеждения.
– А почему бы нам самим не решить, что правильно, а что неправильно?
Кварем ошарашенно уставился на сына. Его как будто бы огрели по голове чем-то тяжелым. Он уже когда-то слышал нечто подобное от своего младшего брата, и слышать такое от собственного сына ему совсем не нравилось.
– Чтобы больше я не слышал от тебя такой чуши. Садись за уроки. Я уверен, что сегодня ты еще даже не приступал.
***
– Кас, ты уже выбрал профильные предметы? – поинтересовалась у него мать.
Ему пятнадцать. Учеба в школе становилась все сложнее и сложнее. Через три года ему предстояло пройти сложный экзамен, по результатам которого выбиралось дальнейшее направление подготовки. В течение последующих двух лет изучение и подготовка шли по немного узкому профилю, направленные на конкретную область, в которой планировалось обучение после школы. Хочешь быть врачом – изучаешь основные дисциплины необходимые для врачей, у архитекторов – свои, у политиков – свои, у военных – свои, у художников – свои. Изучаешь только, что тебе нужно и ничего лишнего.
Кастор еще не знал точно, чем бы он хотел заниматься в жизни. Зачем заставлять ребенка выбирать рас и навсегда, чем бы он хотел заниматься в жизни? А что если ему не понравится? Или ему надоест? Заниматься всю жизнь нелюбимой работой? Нет, его такая перспектива не устраивала.
По крайней мере он точно знал, чем бы он не хотел заниматься.
Политикой.
– Математика, мальдорский, эксидский, физика, астрофизика, астрономия, космология, легкая атлетика, – перечислил юноша, продолжая ковыряться в тарелке с овощами.
– Дорогой, но это все связано с космосом, – его мать бросила осторожный взгляд на мужа, который сидел напротив. По его виду становилось понятно, что Протос старший явно находился не в духе.
– Да, так и есть, – ответил Кастор.
– И кем же ты намерен быть? – поинтересовался у него отец.
– На самом деле вариантов в этой области масса, – он отложил вилку и упер локти в столешнику, скрестив пальцы в замок. – Я могу быть инженером, астрофизиком, пилотом, военным, могу изобретать корабли, могу изучать Галактику и находить планеты, подходящие в качестве колоний. Могу защищать Иллизиум от угроз из глубоко космоса. – он усмехнулся. – Вы дали мне имя в честь звезды. Глупо было полагать, что я соглашусь всю жизнь провести на планете, привязанный к ней якорем политики, отец.
– Ты не посмеешь! – Кварем хлопнул рукой по столу.
– Среди Протосов были и врачи, и художники, и архитекторы, и солдаты, которые шли в бой наравне со всеми. Просто потому что, вы с дедушкой политики, еще не означает, что я тоже должен им быть, – он с уверенность говорил каждое слово, отрепетированное заранее перед зеркалом. Он оказался готов к этому разговору. – Не волнуйтесь, отец. Мои действия ни в кое случае не причинят вам неудобств. Я надеюсь, даже наоборот.
– Ты поменяешь предметы, иначе…
– Иначе, что? Сделаешь со мной тоже самое, что дедушка сделал с дядей? В отличие от него, у тебя всего один сын, – он знал, в какое место нужно бить, чтобы выбить у отца землю из-под ног.
– Учти, помогать я тебе не буду, – покачал головой Кварем.
– Этого не потребуется, не хочу, что бы за спиной говорили, что я просто богатый папенькин сынок, который ничего сам не может.
***
Ему восемнадцать. Он успешно сдал профильные экзамены и оказался распределен на факультет астрофизики. Он опаздывал на свое первое занятие из-за того, что вместе с отцом давал интервью журналистам. Несмотря на то, что Кварем несколько лет назад пообещал не помогать сыну, он все равно сделал ряд пожертвований колледжу, даже с учетом того, что его сын будет учиться здесь всего два года.
Кастор подошел к нужной аудитории, сделал глубокий вдох, оправил волосы и рубашку и нажал на панель. Дверь отъехала в сторону и несколько десятков пар глаз обратились на него. Да уж, не самое лучшее первое впечатление он составил о себе. Профессор преклонных лет, поднял на него недовольный взгляд из-под своих овальных очков.