***
Тусклый жёлтый свет фонаря, тихий шелест страниц и частый стук мела по стене. То и дело сверяясь с тетрадью, утирая рукавом пот, Карл чертил найденные им уравнения. Арчибальд сидел рядом, наблюдая за другом. Сам он ничего в этих формулах не смыслил, и решил довериться своему более прозорливому товарищу. Но вот что он знал точно, так это тот факт, что иные миры действительно существуют. Во всяком случае один. И он там был лично.
— Я закончил, — наконец выдохнул Карл.
Отойдя от стены, он посветил на неё фонарём, проводя лучом вдоль длинного ряда, состоявшего из множества частью оккультных, частью математических символов.
— Красиво? — улыбнулся он своей работе, бросив гордый взгляд в сторону приятеля.
— Впечатляюще. Но не работает, — немного раздосадовано ответил тот. — Скажи, о чём ты думал, пока писал это уравнение?
— О том, как бы его закончить. Красиво же выглядит, нет?
В жёлтых тонах, окружённая ореолом тьмы начертанная формула и правда создавала ощущение чего-то мистического. В тишине, такой, что друзья даже говорили шёпотом, белые цифры и знаки выглядели поистине завораживающими.
В робе до пят, с капюшоном, скрывающим часть лица, Карл походил на главу тайного ордена, а Арчибальд — как неофит, сидел перед ним, внимая развернувшимся таинствам.
— А представлял что-нибудь? — спросил «ученик».
— Естественно! — твёрдо кивнул «наставник». — Абсолютно точно, я могу рассказать тебе, что значит каждый из этих символов, и я думал о том, как складно они выстраиваются в один стройный ряд. Нет, я серьёзно, вот например тут, — указал в верхнюю часть уравнения, — нам показывают физическое состояние человека в отношении времени и пространства «здесь», а тут, — повёл рукой к середине, — его проекцию на врата, ведущие в общее великое ничто, а здесь и здесь, — краем мела указал на переменные в среднем и верхнем ряду, — состояние физического тела до и после перемещения, которое было указано выше и, как видишь, они равны. Конец формулы же приводит к единому знаменателю состояние нас в нашем мире и мире за гранью и, как видишь, исходя из вот этого ряда, это измерение и другое находятся в одной и той же плоскости временной шкалы, но отличаются по линии пространства, которую пересекаем вот здесь…
— Так, погоди, — Арчи махнул рукой, пусть и заинтересованно слушал, и действительно старался вникнуть в написанное, — ты так и не ответил на мой вопрос. Представлял ли ты само это твоё иное измерение, куда мы по твоей формуле можем уйти?
— Разумеется! Оно представлено вот тут, в конце уравнения.
— Но мы всё ещё здесь, — заметил парень, — а, если всё так, как ты говоришь, то должны быть там.
На этом моменте Карл сдался. Вздохнув, он развёл руками, понурив голову.
— Ты же ведь понимаешь, что это всего-лишь метафора, хоть и красивая, правда?
Арчи усмехнулся. Пожав плечами он поднялся, похлопав друга по плечу.
— Позволь мне тогда сделать её чуть-чуть красивее.
— КрасИвее, — машинально поправил тот.
— Не суть, просто скажи мне ещё раз, какие именно переменные тут отвечают за время. Вот эта, эта и эта?
— Так, для нашего, для Великого Ничто и для потустороннего, всё верно.
Мальчик поблагодарил товарища.
— Дай руку, — с этими словами он достал нож.
Карл смерил его непонимающим взглядом. Арчибальд оставался непоколебим.
— От общего к частному, — пояснил он. — Просто дай мне свою ладонь. Не бойся. Ты только что мать его против овчарки стоял, что, крови для дела жалко?
— Меня всё ещё колотит, сам не видишь?
Всё-таки, Карл вытянул дрожащую ладонь, закусил губу и зажмурился. Коротко выдохнул, чувствуя хлёсткое движение острого лезвия от запястья к пальцам.
Обагрённым кровью друга лезвием Арчибальд обвёл уравнение, отвечающие за положение человека в нашем мире. После он поискал глазами ту часть формулы, где описывалось время: тут была явная ошибка. Время здесь и время в Карпе очевидно течёт по-разному, только как его выразить?
Сколько бы дней он не провёл в Городе Мёртвых Детей, для его собственного мира не прошло и мгновения. Пустота. Не неизвестность, а самая настоящая пустота. Отправляясь туда, ребёнок исчезает из временной шкалы своего мира, либо возвращаясь в ту точку, из которой он пришёл, либо — если решил остаться — исчезает там насовсем.
Сделав глубокий вдох и закрыв глаза, он вновь представил перед собой невозможно-яркий свет главных ворот. Вспомнил ту музыку, что встречала путника. Те слова, что врезались в сознание всякого ребёнка — и кажущуюся бесконечной улицу красных пирамид за ними. Небеса корицевых облаков и песочный заоблачный замок, высокие минареты и великую башню из слоновой кости, ивовые парки и фонтанную площадь. Немели…