В глазах ребёнка застыл невысказанный вопрос.
Убедившись, что его друг мёртв, парень отступил, выдохнул, откинув капюшон. Пожалуй, только сейчас он позволил себе вздохнуть по-настоящему спокойно.
Всё пошло не так, как он хотел — и в то же время, всё складывалось идеально.
— Ты останешься здесь, Карл Шульц, — твёрдо произнёс Арчибальд, смотря на тело друга, лежавшее лицом к той самой стене, и на возвышавшиеся над ним зловещие ряды символов иного мира. — А я буду там. Прости и спасибо тебе. За всё.
СТИХ ШЕСТОЙ. «С НЕБЕС НА ЗЕМЛЮ, ВЕСТНИКИ ТЬМЫ, ПРАВО НА ЖИЗНЬ И ЗОВ ИЗ ГЛУБИН»
Арчибальд поражался собственному спокойствию. Уже дома у Карла, в чистой одежде, он сидел на диване и изучал окровавленное лезвие ножа.
«Вот так всё и заканчивается? Письма Элины, которые ты не прочтёшь. Недописанные романы, неоконченные картины, не пройденные игры и недочитанные книги. Ты ведь не хотел, чтобы всё было так, правда? Говорил, что любишь реальный мир, а стоило лишь на секунду оказаться за гранью — и всё, там лучше, да?»
— Ещё раз прости, — уже вслух произнёс. — Просто, мне надоело, что вы все всё решаете за меня. Чёрт возьми, даже этот неудавшийся ритуал мы провернули вместе, больше по твоему желанию, а я всего лишь подал мысль. Но я кое-что понял, Карл: я не буду счастлив, пока зависим от других. Пока другие указывают, куда мне идти и что делать. Ведь мы могли остаться друзьями, разойтись, и всё такое — но ты был мне другом в этом мире. А мне не нужен мир, в котором я не могу делать то, что захочу. Своей дружбой ты держал меня здесь, пытался дать понять, что всё не так плохо, и что в итоге? Ты лежишь на пыльном чердаке, тебя если отыщут, то на третий-четвёртый день, а я здесь, жду, когда всё закончится.
«Что я несу, — вздохнул, покачал головой».
Понять бы теперь, что дальше. В любом случае, он отныне убийца, и к этому жизнь его не готовила.
Арчи спрашивал себя, как на его месте поступил бы Конан, но хмурый киммериец лишь сочувственно качал головой.
«Много чудищ я загубил, многих глупцов зарезал, но никогда — тех, кто не чинил мне зла, — серьёзно ответил король Аквилонии».
— Рендольф, а ты?
И старец с душой подростка пожимал плечами.
— Закатный город я отыскал в своём сердце.
— А ты, Немо? Ты чего притих?
Старый капитан лишь развёл руками, цокнул языком.
— И даже вы, Прекрасный?..
Юный английский джентльмен в зелёном камзоле и белых брюках улыбнулся, подсел к мальчику ближе, обнял его за плечо.
— Уродство, мой милый, не скрыть. Как бы ты ни пытался.
Сонм теней рассеялся, оставляя ребёнка в пустоте. Все, все, кого он знал, были героями. Чего-то хотели, куда-то стремились, что-то искали, к чему-то шли.
«Даже ты, — прошипел Арчи, смотря на мальчика, внешне похожего на него, — даже ты, жирный и неуклюжий Бастиан, и тот прекратил завидовать Атрейо, смог перебороть себя и отказаться от власти над Фантазией во имя самой Фантазии. Даже ты, чёртов неудачник, стал королём, тебя любили, в тебя верили — и ты превозмог…»
— И вернулся, — кивнул подросток. — Вернулся, чтоб жить.
И Арчи думал. Искал ответов у Одиссея и Геракла, спрашивал Персея и Ахилла — и те тоже лишь разводили руками: за каждым из них числились преступления, каждый из них делал и хорошее и плохое, но никто никогда не предавал. А те, кто предавали — история тех была тёмной и короткой. Арчибальду это не подходило. Ему нужен был выход.
— Только ждать, — заключил Данте, — только ждать и надеяться, что смерть будет насильственной, иначе — прямым ходом на седьмой круг. Ждать и искупать грехи.
— Каждому времени свои герои, — согласился с ним высокий седой старец в сером рубище. Звучно стукнув своим посохом о землю, он воздел руки к небу, и мир погрузился во мрак.
— Главное, — добавил он после, — не вздумай исчезнуть. Последнее, что ты можешь делать — притвориться, что тебя нет, ибо чем дольше ты скрываешься, тем ближе тени, крадущиеся за тобой.
— Утешил, — усмехнулся мальчик серому магу. — Но и на том спасибо, мудрый истари.
— Даже последний подлец способен стать героем. И для этого вовсе не обязательно прыгать в вулкан, — улыбнулся Гендальф. — Помни о его пути и не стань им. Не отвернись и не спрячься, прими открыто свою судьбу.
Мальчик хотел поговорить со злодеями, но тем сказать было нечего. Скорбно отступив в сумрак, они стояли в стороне. Кто обезглавлен, кто со смертельной раной, а от кого только кучка пепла — книжный путь врага известен, и удел его ясен: они нужны лишь затем, чтобы стать преградой герою. Предать или убежать, похитить или убить, захватить власть, чтобы потом быть сверженными — что они могут сказать тому, кто встал на их путь, не желая их участи? Чему они могут научить, кроме как предавать расчётливее, бежать быстрее, убивать тише, а исчезать бесследней?