Тишина на поляне стала абсолютной.
Волна диких мыслей, эмоций и криков накрыла Ардена с такой силой, что на мгновение он почувствовал себя погребённым под тяжестью чужих жизней. Казалось, души волков рвали его изнутри, словно пытались вырваться на свободу или отомстить за своё уничтожение. Он ощущал каждую их эмоцию — страх перед Аммут, ярость битвы, холодный расчёт Эквилиса, который всегда стоял за спинами своих "щенков". Особенно ярко проступала ухмылка самого старого волка, его презрительная уверенность в том, что этот мир принадлежит только ей — своей госпоже.
Но вместе с этим пришла другая ярость. Та, что зарождалась внутри него самого. Она закипала, как лава, готовая прорваться наружу. Это было невозможно. Неправильно. Слишком много энергии, слишком много голосов, слишком много воспоминаний. Его разум грозил разорваться на части под напором этого хаоса.
— Каэлион, — тихо позвал он, почти шёпотом, обращаясь не к клинку, а к тому, кто теперь жил внутри него. К древнему кузнецу, чья сила стала частью его собственной.
На мече вспыхнули руны, мягко осветив поляну призрачным светом. Каэлион медленно поднялся в воздухе, будто невидимая рука подхватила его, и лег точно в ладонь Ардена. В тот же миг всё изменилось.
Души волков затихли. Их крики, их ярость, их боль — всё исчезло, как будто кто-то повернул невидимый выключатель. Но это не было просто подавлением. Нет. Что-то большее происходило сейчас. Неведомая сила начала отделять энергию душ от их памяти. Это было похоже на то, как если бы река разделилась на два потока: один — чистая энергия, стремящаяся раствориться в мире; другой — воспоминания, которые остались, чтобы стать частью чего-то нового.
Воспоминания каждого волка хлынули мягким потоком на Ардена. Они текли, как волны, спокойные и размеренные, словно управлялись опытной рукой. Это действительно был Каэлион. Он заботливо направлял эти потоки, не давая им затопить разум Ардена. Каждое воспоминание становилось частью его собственного опыта, но не подавляло его. Оно вплеталось в его сознание органично, как нити в ткань. И вот настала очередь Эквилиса.
Эквилис обрушил на Ардена лавину информации. Это был не просто поток воспоминаний — это была целая вселенная знаний, чувств и образов, которая угрожала поглотить его целиком. Несмотря на помощь Каэлиона, который старался структурировать этот хаос, Арден с трудом справлялся с объёмом данных. Информация была слишком плотной, слишком насыщенной. Но среди этого бушующего моря он выделил главное.
Волки были не просто отдельными существами. Они были аватарами Эквилиса, его производными, частями его сути. Каждый из них нёс в себе кусочек его самого. А сам Эквилис, в свою очередь, был частью чего-то ещё более древнего и могущественного. Частью Аммут.
И тут перед Арденом развернулась история. История, которая казалась одновременно прекрасной и ужасающей. История о человеческой девочке по имени Аммут.
Много тысячелетий назад, в одном из первых разумных миров во вселенной, люди сделали невероятное открытие. Они поняли природу душ. Что душа — это не просто абстрактная концепция, а энергия, которая может быть освобождена, собрана, изучена. Их мир угасал. Звёзды гасли, ресурсы истощались, а время неумолимо шло к концу. В отчаянии они решили создать нечто, что могло бы спасти их. Что-то большее, чем просто жизнь. Они хотели соединить освободившуюся искру души с живым человеком. Создать сверхсущество, которое могло бы пережить закат мира и продолжить эволюцию.
Аммут стала результатом этого эксперимента. Её вырастили в исследовательском центре, где она никогда не знала родителей. Её семья — это учёные, которые её обучали, врачи, которые следили за её здоровьем, и философы, которые наполняли её разум идеями о великом будущем. Она была продуктом жесточайшего генетического отбора и воспитания. Умная, талантливая, сильная духом — она была идеальной кандидатурой для того, чтобы стать тем, кто изменит всё.
С самого детства ей внушали мысли о величии. О том, что она особенная. Что её предназначение — нести свет и порядок в угасающую вселенную. Она не знала ни любви, ни простых радостей детства. Её мир был ограничен стенами института, её игры — решением сложнейших задач, её друзья — книги и наставники. Она верила, что её ждёт великое будущее. И вот день настал.
Арден видел всё это как наяву. Он чувствовал эмоции Аммут — её детское доверие, её юношеский энтузиазм, её твёрдую уверенность в том, что она делает правильный выбор. Он видел момент, когда её тело соединили с первой освободившейся искрой. Как её сознание расширилось, как она начала видеть мир не только глазами человека, но и через призму душ других существ. Это было одновременно возвышение и боль. Она стала больше, чем человек. Больше, чем просто живое существо.