Этот корабль не был обитаемым. Никто из живых существ не мог выдержать релятивистский разгон, не подвергаясь распаду сознания и тела. Только необитаемые транспортные корабли использовались для таких перелётов. Но Арден, казалось, не испытывал ни малейшего беспокойства. Его лицо оставалось спокойным, даже когда он осмотрел капсулу, словно оценивая её возможности.
Когда Лилит открыла дверь капсулы, она встала рядом, терпеливо ожидая. Она не стала прощаться. Не стала говорить какие-то высокопарные слова. Но когда Арден проходил мимо, его ухо обожгло горячее дыхание Лилит и её шёпот:
— Не обмани их доверия... Или я тебя найду!
Его взгляд скользнул на секунду вниз, на неё, и в уголках его губ появилась легкая улыбка. Не насмешливая, не презрительная, а почти ласковая.
— Не сомневаюсь, — ответил он, и в этот момент Лилит ощутила нечто странное. Она, повелительница теней, воительница, чья красота была смертельно опасной, внезапно почувствовала себя маленькой девочкой, которая стоит перед мудрым учителем, которого нельзя обмануть.
— Всё будет хорошо, — добавил он, прежде чем шагнуть внутрь капсулы.
Лилит молча кивнула, хотя сама мысленно отметила, что не верит в хорошие концы. Ни в одном мире. Особенно в этом.
— Удачи, Маг, — произнесла она вслух, когда дверь мягко закрылась за Арденом, будто вдохнувшийся водоворот, уводящий героя в безвестность.
Воздух вокруг стал плотнее. Где-то высоко над долиной, в стратосфере, запускались двигатели. Капсула вздрогнула, как живое существо, и начала медленно подниматься, оставляя за собой лишь след светящихся частиц.
Одинокий мальчик, ставший волновым объектом, направлялся навстречу судьбе, которую никто не мог предугадать.
А внизу, среди собравшихся, повисло тяжёлое молчание.
Только Малтаэль нарушил его, спустя несколько мгновений:
— Теперь всё зависит от него.
Арден стоял в капитанской рубке транспортного корабля — или, вернее, сидел. Его поза была расслабленной, но взгляд неотрывно следил за показаниями приборов, мерцающими на множестве экранов, усеявших стены и потолок помещения. Рубка была просторной, почти как зал совета, но без излишней роскоши. Здесь царила атмосфера древности, функциональности и страха перед скоростью, которую этот корабль мог развить.
Сам корабль был чудовищных размеров. Он представлял собой гигантский космический монолит, построенный ещё в те времена, когда сверхсветовые переходы были лишь теоретическими выкладками в лабораториях Ада. Тогда конструкторы полагались на силу и инерцию. Этот корабль мог разогнаться до околосветовой скорости всего за один-два дня. Это было медленно по современным меркам, но для своего времени — подвиг. Инерционные поля, созданные из сплава темной материи и резонансных волн, позволяли ему выдерживать колоссальные перегрузки, которые бы мгновенно разорвали любое живое существо. Но сейчас на борту не было команды. Только он. И фантом Каэлиона.
Корабль назывался Гром. Старый, покрытый шрамами тысяч прыжков сквозь плотные слои пространства, он всё ещё оставался одним из самых надёжных в своём классе. Его корпус был сделан из черного натянутого сплава, который поглощал радиацию и фоновое излучение.
Внутри рубки Арден чувствовал себя странно комфортно. Несмотря на то, что корабль был создан не для людей, а для автоматизированного рейса, он нашёл, где устроиться. Кресло капитана было широким, массивным, обитым кожей, которая пахла чем-то старым и металлическим. Оно само адаптировалось под форму тела, будто знало, кто сидит в нём. Панель управления напоминала огромную паутину светящихся линий, соединённых в причудливые узоры. Они реагировали на его дыхание, на движение глаз, даже на мысли. Это был не просто корабль — это был механизм, способный выдержать то, что не выдержала бы никакая живая команда.
Но именно поэтому раньше такие корабли никогда не отправляли с пассажирами. Они были необитаемыми, потому что никто не мог вынести релятивистского разгона. Ни ангел, ни демон, ни человек. Только машины. Только автоматы. Только смерть, если ты ошибся с курсом.
Теперь же он летел… с ним.
Арден удобно откинулся в кресле, чувствуя, как система стабилизации мягко прижимает его к спинке, готовясь к первому этапу разгона. Он закрыл глаза, впуская в себя ощущение движения, которое ещё не началось, но уже зарождалось в недрах корабля.
И в этот момент на штурманском терминале возникло изображение. Не проекция. Не голограмма. Что-то более глубокое. Фантом Каэлиона. Его голос, знакомый и немного усталый, раздался прямо в голове Ардена: