- Так мне готовить завтрак или нет?
- Я не откажусь.
Оксана отложила книгу в сторону:
- Тогда умывайся, буди Лёшку, а пока поколдую на кухне.
- Что читаешь? - вставая, Максим глянул на ярко-красную обложку. - Мистика опять?
- Ага! - Оксана погладила по книге рукой. - Вампиры мои любимые... десятая часть «Холлистока» вышла.
- Как называется?
- «Демоны в огне»!
Глава шестнадцатая.
Прошел, без малого, год. Жизнь Максима Карнакина, перешедшая в другую реальность, давно стабилизировалась, и чтобы не заставлять читателя вникать в её рутинные ходы, будет вполне достаточно отметить наиболее значимые события, произошедшие за это время. Итак, наверное излишним будет говорить, что в новый для него коллектив, несмотря на все опасения, Карнакин влился без особых проблем. Все окружающие его люди, как и говорил Силкин, оказались для него знакомы, так что при встрече ему уже не нужно было извлекать из подсознания имена и тянуть за невидимые нити, связующие его с ними. В первый же день он не тушуясь прибыл на совещание, которое проводил сам мэр, и тут же сорвал аплодисменты, прочитав короткий, но предельно четкий доклад, касающийся планов работы на начавшийся год. Откуда он брал правильные слова — Максим больше не задумывался об этом, хотя ему и приятно было открыть в себе вдруг появившийся дар красноречия.
Каждый день приносил ему новые познания о себе и своем новом прошлом. Оказалось, что после окончания института он успешно продолжил обучение и через несколько лет получил степень магистра по направлению «менеджмент», а также приобрел знание английского, немецкого и французского языков. Работал исключительно на руководящих постах и прошел путь от заместителя начальника Южной ТЭЦ и работы в префектуре Западного округа, до должности начальника одного из ключевых департаментов в Московском правительстве. Как он этого достиг и виновата ли здесь его невероятная одаренность? Спору нет, определенные личностные качества, врожденные и приобретенные, сыграли свою роль, но еще большее значение в его быстром возвышении значили авторитет и связи отца. Для Максима было большим откровением узнать, что из простого инженера тот в одночасье превратился в высокопоставленного сотрудника министерства иностранных дел, который принимал в его судьбе самое живое участие. Следствием этого участия стало их очень близкое общение, так что Максиму, вместо обычных дежурных звонков родителям, пришлось привыкать к долгим обстоятельным разговорам, происходившим с достаточной регулярностью.
Постепенно менялись и личные качества Карнакина. К жесткости и умению общаться с людьми, приобретенными на прошлых работах, прибавилось четкое видение цели и умение ставить задачи, необходимые в какой-то конкретный момент. Золотое правило начальника — не вступать в дискуссию с подчиненными, выполнялось им неукоснительно, что имело следствием обычное недолюбливание с их стороны, но, одновременно, крепкую дисциплину в возглавляемом коллективе и на местах. Войдя во вкус к новой работе, Максим Карнакин, сам того не замечая, быстро превращался в настоящего номенклатурщика, а особенные черты, свойственные этому классу, вместо прежнего омерзения, казались единственно возможной линией поведения. Уже к лету от прежнего Максима Карнакина не оставалось и следа — новая реальность настолько закрутила его, что прошлое, даже самое недавнее, стало казаться сном, чем-то таким, что было не с ним. Он неоднократно говорил об этом с Силкиным, встречи с которым также носили регулярный характер, на что тот отвечал, что это является частью плана по встраиванию его в современный управленческий аппарат. Силкин давал ему советы по поведению, по скользким вопросам, но постепенно их становилось все меньше, и их встречи всё больше сводились к пересказу Карнакиным итогов своей работы за неделю. Кто куда назначен, кто что сказал, слухи, домыслы — Силкина интересовало буквально все, и он всегда записывал их разговоры на диктофон, чтобы потом, как он говорил, подвергнуть новости более тщательному анализу.
Единственным местом где Максим оставался прежним, был его дом, его семья. Ему нравился новый имидж жены, он радовался успехам сына, учившегося в престижной гимназии, но в то же время он видел, что внутри они совсем не изменились, оставаясь простыми и хорошими людьми. Фактически они были единственным звеном, связывающим его с прошлым и это обстоятельство все же помогало ему также оставаться нормальным человеком, пусть и в таком замкнутом круге. В одном из разговоров с Силкиным - единственным человеком, с кем он мог быть правдивым во всем, Максим однажды признался, что иногда чувствует себя кем-то вроде героя Стивенсона, доктора Генри Джекила, который мучается раздвоением личности. В ответ Силкин с успокаивающей улыбкой похлопал его по плечу: