До сих пор не понимаю, почему я этого так и не сделала. Исключительно из упрямства очевидно, просто злость брала от одной мысли, что кто‑то может заставить меня сдаться. С детства ненавижу любое давление, а тут такая травля. Да как они все смеют вообще?! Пусть своего отца я никогда не знала, но наследство это единственное, что мне от него осталось. И дело тут вовсе не в деньгах и титуле. Хотя и деньги, конечно, кое‑что значат, не будем лицемерно делать вид, что это не так.
Тем не менее, этот бой я выиграла. Выдержала и презрительные взгляды и болезненные уколы чужих ядовитых языков. Таких как леди Каролайн раньше было намного больше, это сейчас, спустя уже шесть лет травля «безродной выскочки» утратила свою увлекательность. Все приедается, любые скандалы забываются, а вместо старых обязательно возникают новые, куда более свежие и интересные.
Иногда мне очень хочется спросить у матери как так получилось, что она родила меня? И почему отец признал незаконнорожденную, да еще и от простолюдинки, дочь сразу после рождения? Ведь в любом другом случае он просто не смог бы передать мне титул, да и с остальным наследством возникли бы немалые проблемы. Только спрашивать уже не у кого, мать умерла на год раньше отца.
Она была рядовым агентом Тайной канцелярии, не имела ни денег не титула, даже самого захудалого, зато обладала незаурядной внешностью. Даже с возрастом ее красота ни чуть не померкла, по — прежнему заставляя мужчин терять голову. Родила она меня в возрасте «немного за тридцать», для коренной имперки это сущая мелочь, учитывая, что современная медицина позволяет без особых проблем продлить жизнь до ста пятидесяти. Однако мама была родом из какого‑то захолустного пограничного мирка, там и в космос‑то едва — едва вышли, какие уж достижения медицины? Конечно, в Тайной канцелярии имелись лучшие медики и лучшее оборудование, но некоторые процедуры необходимо проводить сразу после рождения. Впрочем, она не жаловалась и работу свою делала с душой, хотя иногда и возвращалась с очередного задания уставшая, а иной раз и откровенно подавленная. Подозреваю, на одном из подобных заданий мама и познакомилась с отцом. В те времена я, правда, еще ничего не знала о ее работе. И когда мама учила меня разным интересным штукам, это было чем‑то вроде игры. Лазать как обезьяна по деревьям, заборам и даже отвесным стенам, да вообще по любым поверхностям, на которые забраться в человеческих силах? Да запросто! Гримироваться так, что не один знакомый не узнает, учится менять походку жесты и даже голос? Да с удовольствием! Вскрывать любые механические замки с помощью шпильки, а электронные с помощью портативной универсальной отмычки. Круто! И даже в голову не приходило, что за одно только хранение такого устройства мать могли отправить под трибунал. И только позже, повзрослев, я узнала, что электроотмычка вещь насквозь незаконная, за сбыт или приобретение можно запросто загреметь в тюрьму. А уж тот приборчик, что хранился у нас дома и с которым я так запросто «играла» был и вовсе секретной разработкой Тайной канцелярии. И по сравнению с обычными, нелегальными, электроотмычками имел куда более широкие функции. Впрочем, таких игрушек в нашем доме было не мало. Это для простых обывателей они «секретные разработки», а для агентов штатная экипировка. Империя никогда не экономила на тайных службах и полиции.
Вообще мне не совсем понятно, как маме удалось оставить все эти предметы у себя. Ну, часть положим, можно было списать как утерянное во время заданий, а остальное как? Теперь уже и об этом не спросишь, но все мамины запасы мне не раз пригодились.
С откровенным криминалом я старалась не связываться, но… в моей ситуации не до щепетильности. А к тому же было иной раз невыразимо приятно сделать какую‑нибудь гадость тем, кто меня так увлеченно унижал. Выкрасть дорогущую коллекционную статуэтку или вот как сейчас, подложить кое‑что. Не знаю уж, что было в той шкатулке, при моей работе излишнее любопытство только вредит, но логика подсказывает, что таких как я не нанимают для взлома сейфов, чтобы подложить подарок ко дню рождения. Так что стоит следить за новостями, очевидно у графа скоро могут начаться нешуточные неприятности.
И меня это ужасно радует.
Да признаюсь без глупого кокетства, я злопамятная и мстительная особа. И хозяина этого дома мне есть за что не любить. Еще и поэтому я взяла этот заказ. Сейчас я работаю редко и очень переборчива в том, за какие заказы мне хотелось бы взяться.
Вообще‑то после получения отцовского наследства можно было и вовсе бросить работу. Внушительный капитал и несколько весьма удачных вложений сделанных папенькой позволяли до конца своих дней не беспокоиться о таких мелочах как заработок. Кажется, весь высший свет полагал, что именно так я и поступлю, дорвавшись до наследства, погрязну в балах и приемах, а затем и вовсе выскочу замуж за какого‑нибудь обедневшего дворянина, у которого все так безнадежно, что он согласен уже даже на брак с «безродной выскочкой». Какая — никакая, а все ж таки герцогиня. Но меня такое будущее совершенно не прельщало, даже при печальном отсутствии других вариантов.