-А его невеста? Где она? – не сразу рискнула напомнить Саросса.
Невинный вопрос мгновенно стер все добродушие со старичка. В уголках глаз собрались жесткие морщинки. Саросса уже успела пожалеть, что задала его. Язык без костей, могла бы и сама догадаться, что не все так радужно у хозяина. В противном случае имя невесты, а потом и супруги Хари-Хана садовник бы не забыл.
-Невеста бросила молодого господина сразу же по возвращению домой. Тогда у него еще не было протезов, он мог только лежать или его на коляске возили. Зачем ей, молодой, калека-муж? К тому же как раз после того случая у нашего молодого господина с глазами эта беда произошла. Шаман говорил, что кровь попала. И некогда чистые синие глаза приобрели алую кайму. Невеста его посчитала, что это недобрый знак. Родители подумали так же. Но мастер Хари-Хан не винил их, всякое случается, а насильно мил не будешь. Те времена были для него очень тяжелыми. Но несмотря ни на что, мастер Хари-Хан никогда не опускал рук! Он всегда шел вперед и не оглядывался назад. И ни о чем не жалел.
Под кустом повисло молчание. Каждый думал о своем. Саросса потихоньку начала собирать посуду в корзинку. Отведенное ей время уже давно закончилось. Если бы не разговор с Генгенаем, она бы уже вернулась. А теперь, похоже, нарвется на выговор от Марши или очередное недовольство Кеннара. И все же рассказ старого садовника заставил ее крепко задуматься о том человеке, во власть которого ее забросила судьба.
-Вот такие пироги, - старик Генгенай поднялся с привычным кряхтением на ноги, знакомо принялся отряхивать колени. – Кстати, о пирогах. Не забудь передать красавице Марше мою похвалу насчет яблок и пожелания насчет меда. Если вдруг не найдет, пусть ко мне пришлет кого-нибудь. Я в Изумрудном зале видел прекрасный улей, как раз собирать мед можно. Я проверял на днях.
-Обязательно передам, - склонилась в поклоне Саросса, перехватила изрядно полегчавшую корзинку удобнее и направилась обратно на кухню.
Шум, гам. На кухне ни на минутку не удавалось побыть наедине с собой, чтобы подумать. Казалось бы, о чем здесь можно думать? Но что-то в ней самой изменилось после разговора с Аншалой и Генгенаем. Изменилось отношение к человеку, что купил ее. Изменилось отношение к внезапному разрыву связи с Ксонусом. Действительность оказалась такова, что она слишком рано начала опускать руки. Подумать только! Сколько всего успела натворить, в какие авантюры пуститься, чтобы что-то изменить там, где менять ничего было не нужно. Она могла утонуть, когда спрыгнула с корабля Корсара. Ее могли убить за то, что подняла руку на человека, купившего ее. Могло случиться много всего, пока она вот так легкомысленно распоряжалась собственной жизнью, что враз обесценилась в собственных глазах. А ведь Ксонус когда-то давно едва не погиб, согревая и защищая ее той ночью. Он был готов погибнуть ради того, чтобы сохранить ей жизнь, ставшую тогда никому ненужной. И вот теперь она так легко забыла об этом.