— Кажется, оторвались…
— От кого? — я еле смог выдавить из себя слова, стараясь отдышаться.
— Я узнала кое-что про Энди, а эти наемники не пожелали, чтобы я это знала.
— И что ты узнала?
— Энди тоже раньше был у нашего господина, но потом он связался с какой-то подпольной организацией, которая хочет свергнуть императора с трона.
— У меня два вопроса. Первый – ты пробовала у кого-нибудь в лудусе спросить об Энди? И второй – ты это все услышала вот так просто на улице?
— Про Энди не спрашивала, потому что не хотела привлекать к себе внимание. Если в лудусе кто-нибудь узнает, что я здесь только ради брата и что я не собираюсь сражаться на арене до чемпионства, то меня сразу выгонят с игр. А услышала я, когда спрашивала о брате на ткацкой площади и это не понравилось какому-то мужчине. Он напал на меня, но я с ним справилась и допросила. С пристрастием. Потом нагрянули его друзья, от которых мы и бежали. Но бежать до конца они не стали. Видимо, помогают собрать недостающие пальцы у мужчины, которого я допрашивала. За каждый палец я получала один факт о брате. Повезло. Обычно при допросах в подобных организациях людей готовят лучше. Слабые вы, людишки.
— Эй, ну ты за всех не говори, я тебя много раз на лопатки укладывал.
— Может это просто я тебе позволяла? — Малента подмигнула мне.
Она опять заигрывает? Я даже подождал немного, но она ничего не попросила взамен. Неужели на этот раз она искренне? Лед треснул и корабль тронулся?
— Надо убираться отсюда. Идем в лудус, наивный, но сильный человечишка.
Глава 8
Каждый мой новый день теперь направлен только на подготовку к первому предуровнему бою. На этом этапе игр ланисты смотрят на своих новоиспеченных бойцов и решают кого оставить и направить на игры, кого надо еще немного обучить и натренировать, а кто вообще бесполезен и будет доживать свою жалкую жизнь на пшеничных полях. За себя не волнуюсь. Как и за Маленту. Мы оба точно готовы к предстоящим играм, но вот за остальных я бы не ручался. Они… не плохие и не хорошие, они обычные. Но проблема в том, что все ланисты будут выпускать на эти бои обычных, поэтому каждый из них рискует не вернуться с наших первых сражений.
Последний день остался. Последняя возможность получить важные уроки наставника перед тем, как мы все выйдем в свой первый смертельный бой. Конечно, часто гладиаторов жалеют и отпускают живыми, когда они проигрывают, но это дело лишь везения – не больше.
Я, как и всегда стоял в паре с Малентой, пока Клаус тренировался с шестиуровневыми бойцами. Ему тоже ведь нужно выступать на арене, а вот наставнику нет, поэтому его дикий рев был слышен каждую секунду.
— Держите щиты выше, если не хотите, чтобы ваши мозги украсили арену!
Злой дядька. Но ему по должности положено таким быть. Наставнику полагается быть сильным и злым, чтобы рабы его боялись и слушались. Но я видел взгляд Александра каждый раз, как наставник отдавал ему приказы. Он очень хотел ослушаться и показать ему, кто здесь самый сильный гнолл. Клаус тоже это замечал, но лишь смеялся с этого. Он не видел в Александре своего истинного сородича, потому что был уверен, что тот сгинет на арене где-нибудь уровне на третьем-четвертом, ибо там силы уже не хватит, нужно подключать мозги, а мозгов-то у Александра и нет. Может еще поэтому он такой злой. Ни мозгов, ни велосипеда.
Но что больше меня забавляло в Александре, что он ко мне цеплялся каждый раз, как только приближался ко мне на расстояние вытянутой руки. Но никогда не бил, ибо знал, что отхватит люлей по самые его волосатые яички. Нужно было его окончательно унизить, чтобы он понял, кто здесь папочка.
Я тренировался с Малентой весь день. Эльфийка была в хорошей форме, и я ей начал верить, что раньше она оказывалась на лопатках только потому, что сама так хотела. За последние недели она показала себя с лучшей стороны. На столько с лучшей, что господин ее приметил, как хорошего бойца, способного добиться чемпионства.
Она атаковала меня своим посохом, наворачивая на нем пируэты, словно ожившая мельница в ураган. Она раз за разом нападала на меня, но я помнил уроки Клауса. Я защищался и выжидал, когда эльфийка устанет и после сразу бил в неожиданные места. Так я укладывал ее на лопатки снова и снова. И в очередной раз без комментариев от паршивого гнолла не остался.