— Ничего особенного. Нас всех завели в этот нужник и сказали сидеть молча, а то усыпят также, как и тебя. Вот мы и сидим. Кстати, о твоем уставшем лице, я забыл, что я целитель же. Дайка я… — Гордон поднял руку и протянул ее ко мне.
Я почувствовал неистовое блаженство. Боль, звон, шум, все ушло. Я снова себя ощущал здоровым.
— Спасибо, — сказал я на выдохе.
— Да не за что, — Гордон улыбнулся. — Повезло, что ничего не сломали. Мое заклятие может убрать только легкие ссадины.
Я снова посмотрел на остальных в комнате существ. Некоторые были запуганы, некоторые спокойны, а остальные были злы. Злы на то, что им приходится терпеть все эти унижения. Скорее всего в своем мире они были важными людьми и не привыкли, чтобы с ними обращались, как со скотом.
— Что будет дальше, знаешь?
— Знаю, — Гордон кивнул. — Нам рассказали. Слышишь голоса на улице? Это богатые граждане Столицы собираются на торги. Среди них есть ланисты или их представители, которые и должны нас купить.
— Кто такие ланисты?
— Что? — Гордон был удивлен услышать этот вопрос. — Ты не знаешь, кто такие ланисты? А что такое лудус ты знаешь?
— Нет, не знаю.
— Ладно, — Гордон рассмеялся. — Видимо, я прочитал договор чуть дальше, чем ты. Лудус — это дом, где живет ланиста, совмещенный с тренировочной площадкой для гладиаторов. На верхних этажах живет ланиста, а на нижних гладиаторы. Внутренний двор в лудусе это и есть тренировочная площадка, поэтому выход в него есть только с первого этажа, где живут гладиаторы. Для ланисты и его гостей существует отдельный вход в лудус. А сам ланиста, это человек, что отвечает за содержание гладиаторов. Это их хозяин. Вообще ланиста это профессия. Но здесь это больше призвание, при чем передающееся от отца к сыну. Или к дочери.
— Другими словами, ланиста этот богатей, который нас купит, а лудус, это то место, откуда нас иногда будут отвозить на арену? Звучит интересно, но грустно.
— Еще грустнее узнать, что в Столице около сорока лудусов и только с десяток наберется достойных, где с гладиаторами обращают подобающе, а не как в остальных, где их жизнь превращают в зверинец, чтобы они всегда были злые и голодные.
— А это ты откуда знаешь?
— Перекинулся парой словечек со слугой, который иногда приходит проверить нас.
— Проверить?
— Ну да. Он сказал, что до торгов обычно часть рабов не доживает. Не выдерживают условия. Он несколько раз подходил к тебе, думая, что ты умер, но ты начинал храпеть.
Я слегка улыбнулся. Не мог позволить себе большего. Я ведь надеялся совершенно на другое. В Митгарде все только и говорят о Столице, как о высшем уровне цивилизованности и просвещения. Говорят, что здесь все живут во взаимоуважении и достатке, что здесь нет места злобе и зависти. У Столицы явно прекрасный маркетолог. Он же, наверное, создавал и договор, который никто так и не осилил до конца.
Не такого я ждал. Не цепей и оков, не скотского отношения, не рабской жизни в конце концов. Быть гладиатором это же привилегия, а не наказание. Как гладиатор может быть рабом? Неужели столько зарабатывая, никто не может купить себе свободу? Я помню, что был такой пункт в договоре, что за определенную сумму любой желающий может покинуть игры и вернуться в свой мир в свое тело. Слишком много вопросов для того, кому задавать их нельзя.
А может всем вообще плевать на этот договор? Может им прикрываются лишь для того, чтобы мы ему следовали? Ведь о многих правилах, о которых говорят местные никто из закованных и не слышал даже. Может поэтому они были так удивлены? Договор договором, но нужно либо выбираться отсюда, либо самому создавать свой авторитет, чтобы никто не считал его безвольным рабом. Главное при этом остаться живым.
Час икс настал. Любитель забивать рабов ногами пришел к нам в общий сортир, в котором нас держали и приказал всем выходить. Конечно же, второй мужчина с палицей всех подпинывал с другого конца комнаты. Я видел, как у некоторых закованных затекли ноги, и они не могли идти. Их просто забивали. Я слышал, как один из этих надсмотрщиков сказал, что таких слабых все равно никто не купит, поэтому их не жалко. Их игра закончилась так и не начавшись.
Я вышел на улицу и горячие солнечные лучи сперва ударили по глазам, потом по всему телу. Было жарко. Очень жарко. Но постоять и привыкнуть к местной погоде нам не дали и погнали сразу на подиум. Нас выставили всех по росту, чтобы каждого могли разглядеть. Я обратил внимание, что принцип построения все же был еще один, кроме роста. В ряд стояли рабы одной расы, поэтому получилось восемь рядов. Сколько было строев я не видел. Да и не пытался увидеть.