— Оттуда ты меня точно не достанешь! Может луч…
Больше ничего он не смог сказать, медленно разваливаясь на куски с мерзким хлюпаньем, пока сидящие на трибунах прижимали ладони ко ртам в приступах тошноты. После этого Криз опустил меч и вернул его в ножны, пошатнувшись. Его левый глаз кое-как смог рассмотреть произошедшее.
— Что… Что случилось?!
Гнев ушёл прочь, оставляя его с холодным чувством боли. Разум пытался оценить происходящее.
— Я убил врага на расстоянии? Как это возможно?
Стараясь лишний раз ни о чём не думать, он начал хромать на выход. Задерживаться надолго под таким жарким солнцем с прямыми ранами нельзя было. Не пожалев монеты, он купил флакон и быстро привёл себя в порядок, пока Трескун рядом с ним мрачно взирал на охотника за головами, ожидая его готовности к диалогу.
— Я… Слушаю.
— С этого момента я отправляю рапорт стражникам об очень странной технике, — заявил стражник. — Это что-то ненормальное. Одно дело странные приёмы, где ты лишаешь врага головы. Ладно, и такое бывает. Но вот расчленение на десяток кусков в мгновение ока… Так ещё и стоя на месте и без движения. Нет, это очень подозрительно, Криз.
— Я…
— Молчи лучше. Скажи спасибо, что я тебя не арестовываю. Послушай. У тебя есть два варианта.
— …
— Первый. Ты сдаёшься мне и рассказываешь всю историю про этого странного мастера, ничего не утаивая. Тебя осматривают наши люди, и, вероятно, ты лишишься возможности использовать какие-либо техники навсегда.
— Не очень звучит.
— Второй. Ты прекращаешь бои на арене. Но я при этом отправлю запрос на исключение тебя из стражников и запрет на репутацию. Решай сам.
— Почему так радикально?
— Ты не понимаешь? — Трескун раззадорился. — Это явно ненормально! Это что-то из запрещённого, что тебе посчастливилось себе заполучить!
— Я же не использую её во зло.
— Ха-ха-ха-ха, — скрипуче рассмеялся стражник. — Ты думаешь, что это так работает? Прости, но никто твоего благородства, кроме меня, не оценит. Ты нарушаешь законы арены.
— Законы, которые никто практически из сильных не соблюдает?
— Ты похож на сильного? — скептически спросил его мужчина. — Ты даже не десятого ранга. Был бы главой фракции, так вообще вопросы на нет бы сошли.
— Главой… Фракции? — голос Криз изменился, став ниже. — То есть… Если я стану им, то все претензии уйдут?
— Ты чем слушаешь? Хватит издеваться! — возмутился собеседник. — Выбирай вариант, пока я сам не выбрал.
— Тц. Хорошо, второй. Убивать тебя жалко.
— …
Теперь уже Трескун замолчал, смотря на жуткую ухмылку Криза. В его серых глазах не было лжи. Тот явно был готов напасть в случае угрозы в свой адрес.
— Ты показал своё настоящее лицо, — пробормотал стражник, делая особые записи и протягивая руку. — Дай сюда свой амулет.
— На.
Несколько мазков и в самом углу появился небольшой крестик.
— Теперь тебе нельзя сражаться на арене. Как и работать со стражниками. Прости, но таковы правила.
— Посмотрим, что ты скажешь потом.
— Потом не будет. Мы больше не встретимся.
Криз усмехнулся ещё шире, аккуратно собирая на ладони все осколки от разрушенной маски.
— Ладно. До встречи, Трескун.
Охотник за головами держался ровно десять минут, после чего резко замер посреди улицы. Его трясло от гнева к окружающим. Простая вылазка к арене для проверки вылилась в странную и очень абсурдную ситуацию. Обидную и одновременно показательную. Все иллюзии, которые копились при общении с Селин, Шейд, Джейлой и Лией, спали. Тут уважали исключительно силу. Никакая репутация, уважение и прочее не работали.
— Чёрт, — прошипел он, стукнув кулаком по стене ближайшего дома. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Так Криз забрёл в магазин торговки. Так его встретила с улыбкой, но она сразу погасла, стоило ей увидеть кровь на броне и лице человека.
— Что случилось, господин Возмездие?
— Вот, — он выложил остатки маски. — Сломали.
— Какой ужас! — прижала ладони ко рту девушка. — Хотите я вам сделаю новую? Лучше будет, обещаю!
— Пожалуйста, — он высыпал ей в руки сразу десять монет. — Поработай над ней хорошенько.
— Но столько мне не…
— Лия.
— Хорошо, Криз, — послушно успокоилась она. — Будет готова утром!
— Отлично. Приду с рассветом, — кивнул ей он, выходя прочь. — Хшшш…
Его трясло от копящегося гнева. Хотелось ещё и ещё. Убивать. Лишать каждого окружающего жизни. Серые глаза изменились, теряя свой окрас и меняясь на сплошной чёрный.