По груди разлилось тепло, потому что Сантьяго говорил об отце с явным уважением. Но потом белый цвет стен медблока стал для меня ярким до боли в глазах. Значение слова «был» ударило реальностью под дых. Я остановился у открытого дверного проёма, справляясь с нахлынувшими чувствами.
Когда я вошёл, увидел Сантьяго, лежащего в койке и укрытого простынёй. Рядом с ним на стуле сидел Матео.
— Доброе утро, Ромео, — с улыбкой сказал он.
— Ты отдал ему свою кличку? — усмехнулся Сантьяго.
— А мне не жалко, Трою больше подходит, — Матео подмигнул мне новым глазом.
— Доброе утро, — произнёс я, стараясь говорить живо. — Как вы?
— Доброе, — ответил Сантьяго. — Со мной всё хорошо. Матео починили. А ты?
— Ну… лучше.
— Соболезную, — вставил Матео и, поднявшись со стула, подошёл ко мне.
Он положил руку на моё плечо. Я не знал, что сказать. Горе сидело комом в глотке. Но я взглянул на его руки, на которых были все пальцы, и почувствовал отголосок радости:
— Спасибо. Рад что с тобой всё хорошо.
— Благодаря тебе, Ромео. Как Джульетта?
Прежде чем ответить, я посмотрел на Сантьяго. Если раньше во мне могло вспыхнуть какое-то злорадство, мол, смотри, майор, а Принс выбрала меня. Как бы ты ни старался. Сейчас я подумал, что Сантьяго будут неприятны эти пассажи и сравнения. Но Сантьяго лишь улыбнулся.
— Она пошла к Альдо, — сказал я.
— Знал бы ты, как она рвалась за вами. Чуть бунт на корабле не устроила, — продолжил Матео. — А ещё спасла жизнь твоему другу Винсенту… Обменяла его на коды свой-чужой. Такая, прикиньте, суровая. Говорит всё, мы больше не убиваем пленных.
— Мы тут многое пропустили, — заметил Сантьяго, пока я молчал, переваривая слова Матео.
Тот что-то ответил брату, но я задумался и не услышал. Принс изменилась, стала сильнее и добрее. Благодаря ли мне, не важно. Но я был счастлив, что она раскрывает потенциал, а не умирает на каторге. Был счастлив, что она со мной.
Даже закралась вина, что я попросил её оставить меня одного. Принс так тянулась ко мне, а я… Прикосновения раздражали. Даже если касалась Принс. А слова… Кажется, что, если скажет кто-то что-то, и всё самообладание к черту раздушится. Не хотелось показывать никому, как я слаб сейчас.
— Майор, я хочу видеть отца, — начал я. — Скажите… куда идти? Он где-то здесь… в медблоке?
Сказать это было непросто. Я снова боялся увидеть отца мёртвым, но на сей раз крепко держал страх в узде. А что мне оставалось? Только смотреть реальности в лицо.
— Да, дальше по коридору налево. Там морг.
Сантьяго остановил на мне твёрдый взгляд, и я уцепился за эту твёрдость, потому что белый свет медотсека снова делал глазам больно.
— Понял. Спасибо.
Я быстро развернулся и направился к двери.
— Матео тебя проводит, — сказал вслед Сантьяго, и я услышал шаги за спиной.
Такие назойливые, гулкие, неприятные. Я не хотел, чтобы кто-то шёл со мной. Это лишь моё дело. Мой отец. Который умер из-за меня. Белые стены коридора давили, шаги сзади раздражали. Впереди маячил поворот налево. Из-за поворота выглядывала тень. Стоит пройти сквозь этот сумрак к двери, и он там. Если бы он был жив, просто ранен, я бы ему сказал, что смотри, я победил. Смотри, я выиграл этот бой. А он бы сказал:
«Да, Трой, ты был неплох, техника, конечно, хромает, и победил ты грязно…»
А я бы рад был этому ворчанию.
Дошёл до двери и остановился. Матео меня нагнал. И молча стоял поодаль. Я нажал на консоли сенсорную кнопку и створки открылись, открывая холодный полумрак морга. Где на столе лежало тело. Целое. Меня повергала в ужас перспектива снова увидеть тело отца отдельно от головы. Но кто-то позаботился о том, чтобы отец выглядел нормально.
— Трой, — сказал Матео. — Я останусь здесь, если что… я рядом.
— Можешь идти, я справлюсь. Что со мною будет?
— Ничего с тобой не случится, конечно. Но будет больно, — он грустно хмыкнул.
— Мне уже больно, — сказал я, попытался сделать шаг, чтобы перешагнуть порог, но не смог.
Ну что это со мной? И я вдруг подумал, что боюсь, даже не того, что он мёртв. А того, что он меня осуждает. Наверное, смотрит откуда-то сверху и думает, ну болван. Не мог стрелять точнее, бежать и соображать быстрее? Просто разочарование всей его жизни. Я ждал упрёка. Но ведь он мёртв. Он не скажет мне ничего.
Вдруг в морг вместо меня вошёл Матео. Он встал рядом с телом отца и поклонился ему.
— Здравствуйте, мистер Этнинс, — заговорил он с уважением. — Очень жаль, что мне не удалось с вами познакомиться. Я… хотел бы сказать вам большое спасибо за вашего сына. Он вытащил с каторги нашу Козу… то есть Принцессу, спас моего брата, меня спас дважды.