— Думаешь, в этом мире бывает по-человечески? — ответила я тихо. — У меня вот никогда не было.
— Может, стоит начать с себя? Имидж неприветливой козы пора менять, chica, — он говорил это без осуждения, мягко, но как-то уж чересчур назидательно.
— А тебе не кажется, что это детский сад какой-то? — скривилась я, наконец, посмотрев на него.
— Кажется, — с улыбкой произнес он и скосил глаза влево, чуть кивая.
Я проследила за его взглядом, и увидела, что Конь что-то выкладывал из обломков кораблей. Особенно выделялись цифры 1 и 5, светящиеся на двух небольших мониторах:
«В кладовке ч/з 15 мин», — с трудом прочитала я.
Конь строго посмотрел в мою сторону, мне даже показалось, что вопросительно. Мол, ты прочитала? Всё поняла? И я невольно кивнула. Робот тут же сломал надпись.
Я закрыла глаза, и в темноте прикрытых век, слова из хлама запечатлелись словно в огненной кайме. В кладовке через пятнадцать минут. По телу прокатилась волна дрожи. Трой хочет увидеться наедине.
— Сантьяго на совещании у Альдо, так что примерно час у вас есть, — слова Матео донеслись до меня сквозь оглушительный стук сердца.
Мне показалось, что на шее будто смыкаются тиски, стало трудно дышать. Нет. Я не должна идти. Это же обнулит все мои усилия за эту неделю. Я открыла глаза и сердито посмотрела на Матео.
— Ты лезешь не в своё дело. Правильно Вараха говорила, — буркнула я и быстрым шагом пошла прочь из ангара. — Ты слишком несерьёзный для командира.
— Я пытаюсь помочь, — бросил он мне вслед.
Вот чёртов добряк, помочь пытается… Не нужна мне помощь. Руки слегка дрожали, но я стремительно шла в кубрик. Я злилась. Но не только на Матео. На себя, траханные звёзды. Больше всего на себя.
Меня так сильно влекло в кладовку, что я едва могла сопротивляться, и это сопротивление отзывалось болью в груди. Будто Трой тянул за ту струну, что соединяла нас, вырывая мне кусок сердца, а я сама себя держала за волосы, не позволяя поддаться притяжению.
Я сняла бронескаф и отдала Смарту на калибровку систем. Он посмотрел на меня, сощурившись.
— Ты выглядишь так, будто тебя погрузчиком переехало, — усмехнулся Смарт, а я мрачно ухмыльнулась в ответ.
Мне казалось, что ещё немного и меня разорвёт на части. Когда вошла в кубрик и приблизилась к кладовке, я замедлила шаг. Хотела же быстро прошмыгнуть мимо, чтобы даже не успеть подумать о том, чтобы войти. А ноги будто приклеивались к полу. Когда дошла до двери, и вовсе остановилась. Через силу сделала шаг к своей каюте.
Услышала шорох за дверью кладовки, и всё внутри сжалось. Трой уже был там, и рука тянущая меня за волосы прочь, ослабила хватку. Я прижалась лбом к холодному железу наличника, надеясь, что оно остудит мой пыл, но не помогло. Мне представилось, как Трой стоит там один и ждёт меня. Если мне так больно от мысли, что я не зайду к нему, то каково ему? Может, правда, попробовать поговорить, объяснить, что то, что происходит между нами для меня слишком.
Я безотчётно нажала на кнопку открывания двери и, зажмурив глаза, словно маленькая девочка под одеялом, вошла.
Сердце колотилось, отдавая в ушах. Я разомкнула веки и увидела силуэт Троя, стоящего рядом с грудой деталей от бронескафов. Стоило мне приблизиться, как его тёплые руки сгребли меня в объятия. Деликатно, совсем не удушливо. Бережно. По телу пробежал озноб.
Ни одного слова, только шелест закрывающейся гермодвери и сбивчивое дыхание Троя. Как-то внезапно моё напряжение схлынуло, и стало ошеломляюще легко. А те чувства, что раздирали изнутри, превратились в мурлычащих котят. Будто из места, где нужно было из кожи вон лезть, что-то кому-то доказывая, я пришла наконец туда, где этого делать не надо. Можно просто стоять, поддавшись тёплым объятиям. От радости по щеке потекла слеза, и чтобы скрыть это, я уткнулась Трою в грудь и услышала, как громко бьётся его сердце.
Трой едва уловимо пах потом, таким терпким, даже приятным. Он тоже волновался.
Прошло минут пять, а мы так и стояли, как два идиота, просто наслаждаясь тишиной и друг другом. Я ведь знала, что мне нужно ему сказать, но всё оттягивала этот момент. Хотела, чтобы мы вечность обнимались. Подумалось, что если бы мы спали рядом, я бы смогла хорошо засыпать, и наверняка мне бы не снились кошмары. Разве могут они сниться, когда ощущаешь себя такой счастливой?
Я обняла Троя за талию и крепче прижалась к его груди. Какой-то дурацкий детский жест, и за него стало стыдно. Из меня лезла нужда в теплоте, которую я так старательно прятала и которой так стеснялась.
Трой потёрся щетиной о мой лоб, и я прикрыла глаза от щемящей нежности. Приподняла край его футболки и нырнула ладонями под неё. Трой повёл плечами и на мгновение перестал дышать. Я тоже не дышала. От неловкости. У меня были грубые от тяжёлой работы руки, шершавые подушечки пальцев, а его кожа — невероятно гладкой, приятной на ощупь.