Снова послышался лязг, видео пошло полосами, затем изображение поглотила темнота. Я несколько мгновений неподвижно стояла, отходя от эмоций. В голову закрался вопрос. Как вообще эта запись, или что это, мать его, было, попала сюда?
— 3112 ~
Сердце, как проклятое, тарабанило в ушах, заглушая окружающие звуки. Изображение Карлоса всё ещё стояло перед глазами выжженным оттиском. Изувеченный, но не сломленный. Мой Карлос. Тот, что сильнее всех. И я должна быть такой же.
Я медленно выдохнула и повернулась к Трою. В холодном свете ярких ламп пшеничный цвет его волос отливал сталью. Он пялился на меня и молчал, в руках у него был какий-то планшет. Мне на секунду показалось, что я проваливаюсь в вязкую кашу. Тону.
Планшет.
Трой что-то кому-то передаёт. Может, он на самом деле видел запись, снимал её и теперь отправляет своему хозяину Гомеру?
— Что ты делаешь? — резко бросила я.
— Ничего, увидел здесь странный рисунок. Какой-то чудовищный робот с клыками кидает в котёнка камень, а кот побольше смотрит на это. Хотя, кажется, что котёнок ждёт помощи… А сверху какая-то туча.
Я подошла к Трою и выхватила из его рук планшет.
— Кто тебе разрешил здесь что-то лапать? — я зло уставилась на него. — Что ты тут выискиваешь?
— Прости, просто попался на глаза… Я не должен был брать в руки, да… — Трой опустил взгляд. — Мне почему-то показалось, что это нарисовала ты.
Я глядела на картинку на планшете и кусала верхнюю губу. Мне хорошо помнилось, как я выводила эти линии стилусом, лёжа под кроватью в приюте. Как плакала, потому что мне было жалко котёнка, которого обижал робот. И никто его не защищал. Сверху я пририсовала руку. Она должна была погладить котёнка, но получилась больше похожей на неуклюжую тучу.
Карлос сохранил этот планшет. Зачем? Я чувствовала себя и так раздавленной, а детский рисунок окончательно выбивал почву из-под ног.
«Твоя задача попасть на Броссар и войти в пункт управления. Защитить весь сектор от Имперцев!» — воскресила в памяти слова Карлоса, чтобы сосредоточиться.
— Всё в порядке? — спросил Трой.
— В полном, — сказала я, нащупывая в кармане комбинезона складной нож. Ребристый металл жадно впился холодом в ладонь.
«Как только тебя выпустят, убей Гомера или его посланца. У них нет благих намерений», — в голове эхом разносился густой бас.
А я глядела в обеспокоенное лицо посланца, в мягкие голубые глаза, и пронзительная мысль будто окропила меня холодной водой:
«Это же Трой. Твой Трой». Она звучала тоненьким голоском, жалобным мяуканием того котёнка с рисунка.
Я достала руку из кармана.
— Зачем ты здесь на самом деле? — сорвался с моих губ вопрос.
— Здесь? Ты сама меня сюда позвала, — Трой нахмурился.
— Зачем забрал меня с Пегаса? — я не отводила от него взгляда, стараясь понять, мог ли Трой притворяться всё это время и искать браслет.
— Я тебе уже говорил… Хотел помочь колонистам.
— А что тебе с этого перепало бы?
— Ничего, — он попробовал подойти ближе, но я выставила руку, и он остановился. — Просто я надеялся, что меня бы меньше грызла совесть и в колониях стало бы лучше.
— Бродил небось по берегу моря, по тёплому песку, и совесть кусала тебя за ногу, как мелкая псина, — я усмехнулась, если не знать Троя, в такое сложно поверить.
Конечно. А разве Карлос знал Троя? А знаю ли его я?
— Ну, примерно, — торопливо ответил он мне. — Что было на той невидимой записи? Карлос что-то сказал про меня?
— Сказал убить тебя.
— Убить? — Трой напрягся.
— Прикончить посланца Гомера из Лажи…
— Почему?
— А это ты мне скажи, — я снова заглянула Трою в глаза, но не увидела там ни тени фальши, он был встревожен и едва ли понимал, о чём я говорю. — Ты хочешь вернуться на Землю?
Мне подумалось, ответь Трой на этот вопрос, мне многое станет понятно. Весь флёр моей влюблённости растворится, осев привкусом пепла на языке. Трой молчал несколько мгновений, а потом всё-таки подошёл ближе, а я на этот раз не выставила руку.
— Я не могу вернуться, только если в тюрьму и на казнь. Ты знаешь. Мне горько, что там мой отец, и он страдает по моей вине… Я бы хотел это исправить. Но не знаю, как.
— А чего ты хочешь?
— Хочу прожить жизнь с тобой, — сказал он, и попытался взять меня за руку, но я не позволила. — Даже если она будет короткой.
Я дар речи потеряла на несколько секунд. Мне было невыносимо приятно это слышать… Но я знала, что хуже быстротечности счастья, только его обещание. Обманутые надежды выкручивают руки ещё сильнее.