— Вы что берега попутали? — раздался раздраженный бас, и я сразу же отстранился от Принс. — В рубку, живо!
Сантьяго смотрел на меня с леденящим спокойствием. Мои щёки запылали. Таинство нашей с Принс любви предстало перед чужими глазами. Если бы нас так на Земле застукали, суда Целомудрия не миновать. Но здесь, когда нас застукал Сантьяго, я испытывал неожиданные чувства. Радость, и страх. Сантьяго убедился, что она моя. Но противостояния с ним я трусливо побаивался. Как будто Сантьяго видел меня насквозь, и замечал не хорошее, а всё самое гадкое.
Мы с Принс быстро влетели в рубку, и я видел, как она закусывала губы. Глаза у неё привлекательно блестели. Кажется, она волновалась.
— Сэр, — Исигуро кивнул вошедшему майору.
— Исигуро, твой отдых сокращён до шести часов, Принс, ты сменишь Исигуро, — чётко раздавал приказания Сантьяго. — Трой, следуй за мной.
Исигуро встал с места.
— Передаю смену, — зевая сказал он и улыбнулся Принс.
Я непонимающе уставился на Сантьяго. Следовать за ним? Он хочет мне врезать после того, что увидел? Ради Принс я готов был принять удар на себя, но крошечная щепотка страха заставляла меня медлить.
— Зачем? — спросил я, делая шаг к месту пилота.
Сантьяго молча глядел на меня, всматривался куда-то в самую душу, и, кажется, смеялся над моей робостью.
— Сэр, что-то случилось? — вступила Принс, обращаясь к Сантьяго.
— Есть приказ, и мы не должны его обсуждать, — сказал он.
— Поняла, ничего личного, — Принс подмигнула мне, прося пропустить к месту пилота. — Иди с майором.
Я отошёл от кресла и встал рядом с Сантьяго.
— Выходи в коридор, — командным тоном произнёс он.
В последний раз скользнув взглядом по Принс, я развернулся, открыл дверь и покинул рубку.
Меня стал снова мучить стыд. Я целовался с чужой невестой. Пусть в этом мире всё не так, но впитанные за двадцать три года традиции испытывали мой разум на прочность. Сантьяго оказался в коридоре следом за мной.
— Двигай в конференц-зал, у нас брифинг с Шëпотом, — сказал он, и прошёл вперёд.
Я молча повернул по коридору направо. Мне чудилось, что Сантьяго хотел мне что-то сказать, но не говорил. И я за это даже был ему благодарен. Между нами была огромная пропасть заполненная взрывчаткой, и один неверный шаг или слово, казались мне фатальными. Проще было не касаться темы Принс.
Прямо перед входом в зал, Сантьяго остановился, повернулся ко мне.
— Ты полетишь со мной на задание, и я хочу, чтобы ты выполнял все мои приказы, — он сказал это ровно. — Без пререканий. Без вопросов.
Я прислонился к стене, глубоко вдохнул. Мне не нравился Сантьяго, и необходимость выполнять его приказы мне претила. Глупо было перечить, но я не смог себя остановить:
— А если вы прикажете то, что мне не понравится?
— Ты засунешь своë «не нравится» в жопу, — в ровном басистом голосе Сантьяго послышалось раздражение. — И сделаешь, как я приказал.
Он смотрел на меня так, будто я был мусором, который ему предстояло разгребать голыми руками.
— С какой стати? — спросил я, переводя дыхание. — Вы хотя бы должны пообещать, что будете уважительно со мной обращаться.
Сантьяго как-то зло улыбнулся одной половиной рта. Его рука дернулась в почти неуловимом движении, и я ощутил, как животе взорвалась острая боль, заставила согнуться пополам. Я не смог вдохнуть, только что-то невнятно мычал.
— Достаточно уважительно? — Сантьяго посмотрел на меня сверху вниз. — Если нужно ещё, я добавлю.
Я не смог ответить, тогда он взашей толкнул меня к двери. Мне едва-едва удалось протолкнуть воздух в лёгкие.
— Если ты ещё раз попробуешь качать права, я просто открою шлюз и отправлю тебя в открытый космос, сопляк, — сказал Сантьяго. — Думаешь, что, если Принс в тебя влюблена, то у тебя есть какие-то привилегии? Ты просто перебежчик, а значит, человек, склонный к предательству… Уважение нужно заслужить.
— Я спас вашего брата, — сказав это, я понял, насколько низко и мелочно так говорить, но хотелось хоть как-то себя защитить от унижения.
— Поэтому я оставил тебя в команде, — Сантьяго нажал на кнопку открывания двери. — И наставляю, чтобы ты не сдох на Линдроузе и мне не пришлось нанимать нового пилота. Чтобы никаких вопросов, никаких пререканий. Ты понял?
— Понял, — выдавил из себя я.