— Какие-то переменчивые настроения у твоего отца, — Матео похлопал по спине всё ещё кашляющего Винсента.
— Думаю, что у мистера Ареса Лякрияна были сложности, с которыми он смог справиться, — из-за моей спины раздался приятный голос Гомера.
Я обернулась и на несколько секунд застыла. Меня почему-то завораживала его галантно убранная за спину рука. Это не выглядело по-военному, как я привыкла. Слишком расслабленно, своевольно, живо. Он был собран, но собран не по вбитой дисциплине. Просто ему доставляло удовольствие убирать руку за спину. Да и вообще он будто наслаждался каждым своим движением.
— Вы пришли перекусить? — с интересом улыбнулась я.
— Да, Альдо попросил эту милейшую даму проводить меня сюда, — он указал на Кали, которая пришла с ним.
— Накорми гостя, Матео, — сказала Кали и кинула прямой взгляд на него. — Приказ полковника.
На самом деле мне всё больше бросалась нарочитая грубость Кали по отношению к Матео. Если она таким образом хотела, чтобы он осознал, что между ними всё кончено, то это перебор. Он и так всё понял с первого раза.
— А почему вы такая невежливая? — словно услышав мои мысли, сказал Винсент.
Отошёл уже немного. Помылся, осмелел, с Матео поладил.
— Прости, а тебе кто слово давал? — Кали наклонилась к Винсенту, практически дыша ему в лицо.
Он слегка отшатнулся, но испуганным не выглядел.
— Простите, я не знаю вашего имени Мисс, чтобы спрашивать разрешения говорить, — улыбаясь ответил он.
Кали застыла, видимо, переваривая пассаж.
— Кали меня зовут, — выдохнула она, оставила Винсента в покое и обратилась к Матео: — Накорми гостя, сделай одолжение. Мне нужно поспать.
— Конечно, я всех одену, всех накормлю, — смеясь сказал Матео и отправился к Примавере, разогревать овощи для Гомера.
Кали вышла из кухни.
— Подождите, что это за гость без гостинца? — улыбнулся мне Гомер, доставая из сумки шесть небольших кубиков. — Эти пищевые картриджи подойдут и для вашей модели кухонного робота.
Я осторожно взяла из его рук кубики:
— Что это?
— Эксклюзивный обед на круизных кораблях Империи. Филе индейки, запечённый картофель, салат с корейской морковкой и чизкейк на десерт.
Мне очень хотелось спросить что такое чизкейк. Судя по названию сырный пирог. Слюны во рту прибавилось.
— И всё это в одном картридже? — спросил Матео.
— Да, — Гомер мягко улыбнулся. — Это уже не новая разработка, но довольно дорогая, поэтому используется только для претенциозных круизов.
— Бывал я на таких круизах. Пышно, но скучно, — вклинил Винсент. — Отец действительно меня заберёт?
— А что, ты уже и не против остаться? — Матео ухмыльнулся, засовывая картриджи в аппарат. — Не такие уж мы и террористы?
Винсент задержал взгляд на Матео, потом перевёл на меня:
— Сложно сказать, но… моё отношение к вам точно изменилось. Вы не такие уж и дикари, которыми вас считают у нас.
— Ну и среди вас находятся хорошие люди, — сказала я, думая про себя, считаю ли Винсента хорошим. Наверное, нет. Мне казалось, что я давала ему это звание авансом.
— Я считаю, что это важный поворотный момент, — с каким-то возбуждением сказал Гомер. — Здесь и сейчас меняется история.
Когда он это говорил, я почувствовала пряный запах мяса и печёного картофеля. Моё обоняние, привыкшее к пресным запахом, сходило с ума от восторга. Я застыла, упиваясь ароматом. Как же он был хорош. От этого и слова Гомера стали казаться верными, вескими, правильными. Всё меняется.
Я подумала о Трое. Мне не хватало его здесь за столом. Я надеялась, что вскоре мы окажемся вместе. Разделим радости и трудности этих перемен, в конце концов, они начались с него.
Родеус был маленьким. Кратеры усеивали поверхность планетки. Мы с Альдо, Винсентом и Кали спускались в челноке к одинокому холму, куда полчаса назад приземлился корабль Ареса Лякрияна. На смотровом экране раскинулась безжизненная пустыня, состоящая из белой как мел пыли. Атмосферы здесь почти не было, притяжение в разы уступало стандартному. Судно слегка вибрировало в такт работе двигателя. Летело мягко.
— Где корабль отца? — дрожащим от волнения голосом спросил Винсент.
— Вот там, чёрная точка, видишь? — указала я в смотровой экран.
Я повернулась к имперцу, вгляделась в его радостное лицо и почувствовала волну гнева. Скоро я увижу Ареса. Руки заныли, будто их снова сковывали наручники, во рту всё пересохло, словно он раскрыт фиксатором. Смогу я держаться достойно, когда увижу ублюдка, что приказывал мне вырывать зубы? Злость подсказывала, что я должна была вернуть Аресу сына беззубым, а ещё возможно и без языка, чтобы месть была удовлетворена сполна.