Она громко вскрикнула, задергалась и через мгновение обмякла, упав на пол ничком. Носом, вероятно, ударилась бедняжка. Потому что я слышала характерный хруст.
Перекошенный от злости охранник навёл оружие на меня, но в этот момент в коридоре появился Трой, а за ним вышел Матео. Я замерла, прижавшись к стене.
— Алисия, — процедил Трой и подскочил к ней.
— Кто это? — спросил Матео.
Трой перевернул девушку. Из носа у красотки текла кровь. Нижняя губа тоже была разбита.
— Моя бывшая невеста…
— Принс приревновала? — Матео зыркнул на меня.
Трой тоже взглянул на менятак, как я больше всего не любила. С укоризной. С разочарованием.
— Это не я, — с моих губ слетело жалостливое оправдание.
Матео достал из нагрудной аптечки антисептик и присел рядом с девушкой. Туда же направился охранник и вытащил из своего снаряжения прямоугольный инструмент с сужающимся кончиком.
— Это я, сэр. Пытался усмирить мисс Гонсалес, она собиралась покинуть жилой отсек. — охранник передал прибор Матео. — Это антипарализатор, сделайте инъекцию и через десять минут мисс Пиккори придёт в себя.
Трой не сводил с меня глаз, и мне сложно было выдержать его взгляд.
— И куда ты собиралась? — спросил он.
— Гомеру в рожу плюнуть, — ответила я. — Вы же тут наслаждаетесь… Прельстились…
Трой подступил ко мне, взял за руку и поцеловал её. Я даже тихо ойкнула. Так неожиданно было. Так приятно.
— Принс, у вас был сложный день, я знаю, — он ещё раз поцеловал ладонь, а я просто стояла, как опустевший сосуд, всю ярость уже выпустила, разгромив коридор. — Давай ты поспишь, утром поговорим. Всё равно раньше Тардис и Варахе не станет легче.
Я не отвечала. Его слова тонули в толстом слое ваты, в которую будто завернулся мой мозг.
— Не нравятся пуговицы, я их оторву, сниму пиджак, будем спать на полу, как тогда в кладовке у Дайсона, — он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ. — Мне этого ничего не надо. Мне надо, чтобы ты была со мной, слышишь?
Я прикусила губу, но продолжала молчать. Он просто потянул меня в каюту, и замер рядом с Матео, который остановил Алисии кровь и приложил обезболивающее.
— Можно попросить тебя об одолжении? — спросил Трой у Матео.
— Ну…
— Отнеси Алисию в её каюту и побудь с ней, до тех пор, пока она очнётся, — Трой нахмурился. — Некрасиво будет ей ничего не объяснить.
— Слушай, ты понабрал невест и теперь не можешь разорваться, — голос Матео звучал недовольно. — Но она меня даже никогда не видела, только если в списках особо опасных террористов… Может, ты сам?
— Матео… п… — только и смогла из себя выдавить я, слово «пожалуйста» было слишком длинным, так и убегало с языка.
Мне ужасно не хотелось, чтобы Трой шёл и сидел с этой девицей. Что бы между нами ни было. Матео понял меня и без просьбы.
— Ладно, что-нибудь придумаю, — произнёс он и поднял Алисию с пола.
Мы с Троем вошли в каюту, и я сразу же достала из рюкзака меховой плед. Расстелила на полу подальше от огромной кровати и села на него. На Троя было неловко смотреть. Эмоции мои улеглись, но в душе царил раздрай.
На пальце больше не было кольца, но мы снова в одной каюте. Что у Троя в мыслях? Он всё ещё хочет, чтобы я была какой-то императрицей, твою мать? Когда я об этом думала, несмотря на усталость, во мне снова просыпалось негодование.
Чтобы ничего лишнего не сказать, я легла на плед и отвернулась к массивным ножкам кровати. Всё, что могла, я уже сказала и сделала. Хватит. Действительно нужно поспать. Больше я не выдержу.
— Может, ты хотя бы разденешься? — спросил Трой, сняв пиджак и присаживаясь рядом. — Полы здесь тёплые.
Роба ужасно мешала расслабиться. Но может, расслабляться и не надо? Мы же на вражеском корабле.
— Ничего, так посплю, — пробубнила я, не поворачиваясь к Трою.
Я почувствовала прикосновение к своей голени. Он погладил меня по икре, тепло его рук опаляло даже сквозь грубую ткань штанов. Рука Троя сместилась на щиколотку. Раздался щелчок замка на ботинке.
— Давай хоть обувь с тебя снимем? — его голос звучал так согревающе, что я не успела возразить. Только перевернулась на спину.
Трой снял с меня ботинок. Ступню обжало приятной прохладой. Стало так хорошо, что неприменно захотелось освободить от изнуряющей тесноты и вторую ногу. Я всё-таки повернула голову и из-за плеча взглянула на Троя. А он расстегнул второй ботинок и осторожно снял его. Я не смогла сдержать стона.
Благодарность буквально наполнила мою кровь, несясь по венам, а рот не мог произнести ни слова. Мне стало стыдно. И за то, что ноги мои ноги вряд ли благоухают цветами, и за то, что я Трою наговорила.