— Ну вот, получилось неплохо, жаль стрижка неровная, — неудовлетворенно произнес я.
— Всё-таки не выйдет из меня императрицы, — грустно выдохнула Принс, поворачиваясь ко мне. — Ну зачем ты это всё придумал?
— Отставить, Принс, — отчеканил Матео. — Покажи им всем. Я вот уверен, что ты их всех там свалишь наповал.
— Да я ж не против свалить их всех наповал, — сказала она, улыбнувшись. — Только я предпочитаю валить бластером.
Матео засмеялся, а я почему-то никак не мог унять нервозность. Нет. Я был уверен, что Принс справится. Справится. Даже сейчас я это чувствовал. А справлюсь ли я? Справлюсь.
Конь тёрся у моих ног, почти стреножил.
«Уровень стресса всё ещё выше нормы», — пришло оповещение. — «Рекомендовано погладить меня и обнять Принс».
Я засмеялся, скользнул рукой по металлическим пластинам на спине робота. Мой старый друг. Друг, которого оставила мне мама. Чтобы она там ни задумывала, я беззаветно любил её. И был ужасно благодарен за Коня.
Внезапно я поймал на себе взгляд Принс. Такой нежный, что по спине пробежали мурашки. Я тут же шагнул к ней и обнял. Обнял, крепко-крепко, с детской искренностью, пробужденной мыслями о маме. Почти до дрожи. Накрыл рукой голову Принс, словно защищая от всего мира.
— Всё у нас получится, — сказал я Принс.
— Да, мой император, — мягко и сочно произнесла она даже с толикой благоговения. — Нам уже пора?
— Почти. Ожидаем Сантьяго, — я глянул на хронометр. — Минут через пятнадцать придёт.
— Алисия так и сидит в комнате? — обратился я к Матео.
— Да. Она собирается пойти на приём, но не хочет проводить время с Принс в одном помещении, как я понял.
— А у вас ночью всё было в порядке? — спросил я, вспоминая слова Принс, о том, какой Матео ловелас.
— Я заснул, как убитый, она вроде тоже спала, — Матео пожал плечами. — А что могло пойти не так?
— Да ничего, просто переживаю за Алисию, — тяжело выдохнул я.
— Со мной всё хорошо, — раздался мелодичный голосок. — Я готова.
Думать ещё и о благополучии Алисии сил как-то не было. Но с другой стороны, моя настоящая ответственность даже не началась, и нужно учиться заботиться о своих людях.
Алисия вышла в каюту в нежно-зеленом платье с длинным рукавом. На пышном подоле иногда появлялись изумрудные искорки. Она шла, горделиво вздернув подбородок вверх. Волосы, как всегда, уложены волосинка к волосинке. Лежали блестящими волнами на плечах.
Матео даже рот приоткрыл. Алисия прошла мимо него и бросила на Принс многозначительный взгляд со смесью брезгливости и превосходства.
— Очень красивое платье, — ласкового пролепетала она Принс, быстро смягчив и взгляд.
— Спасибо, — та немного оторопела. — У тебя тоже ничего, зелёненькое такое, как токсичные жилы фрамия.
Алисия нахмурила брови, собираясь что-то ответить.
— Ты уверена, что хочешь пойти? — спросил я у неё, переводя тему.
— Да, ваше величество, — Алисия подошла ко мне и вежливо поклонилась. — Если вы разрешите, конечно. Самое безопасное для меня место рядом с вами.
Мне даже понравилось, как это звучало из её уст, хотя заискивающая улыбка вызывала лёгкую тревогу. За время жизни с повстанцами, которые своих эмоций не скрывали, я отвык от имперского лицемерия. Я взглянул на Принс, и она стояла с задумчивым лицом, казалась расстроенной.
— Ваше Величество, — Принс произнесла это, повторяя за Алисией, словно стремилась уловить интонацию и приклеить её к своему языку. — Я тоже готова.
Пусть я и не собирался этого делать, но сравнил их. Несомненно, от императрицы в общепринятом земном понимании у Принс было только платье, да и то, наряд Алисии смотрелся выигрышней, сильнее приковывал взгляд.
Но моя императрица Принс. Эта энергия ярости, наполненная разрядами нежности. Сильная. Смелая. Честная. Конечно, этот наряд ей и не подходил, но я верил, что она сегодня справится. А на станции подберем что-то другое.
— Ваше Величество? — в голосе Принс звенело лёгкое стеснение. — Вы на мне сейчас дыру прожжете.
Краем глаза я заметил, как покраснела Алисия.
— Простите, ваше Величество, — я улыбнулся Принс, накидывая синий пиджак на белоснежную рубашку.
Потом вспомнил, что обещал оторвать пуговицы от манжета. Потрогал собор в миниатюре, поискал глазами панель с бытовыми инструментами. Осторожно взял ножницы.
— Что ты делаешь? — спросила Принс.
— Ну… тебе же не нравятся они, — сказал я, берясь за пуговицу.
— Зато они нравятся тебе, — Принс легко усмехнулась, опустила свою руку на мой манжет и вгляделась в пуговицу. — Да и симпатично смотрится. Что это за дом такой странный?