Так. Нужно собрать тело. Я хорошо помнил, как это делалось. Сейчас, собирая себя, я испытывал удовольствие. Чистое удовольствие от неимоверной созидательной силы, которой я владел здесь.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я оказался в двигающемся волнами зазеркалье. В холодном, мрачном. Немыслимо чуждом. То опускаясь, то поднимаясь на очередном гребне темноты, я увидел у ног Коня в своём настоящем обличье.
— Ты снова здесь, хозяин? — чёрная одноглазая морда с уродливыми жвалами шелестела, будто ветер в листве деревьев, но я понимал смысл.
Как хорошо, что он был здесь, со мной. Чем-то родным и тёплым в этом странном пугающем месте. Я погладил его по переливающейся сиреневым перламутром спине, чувствуя под пальцами гладкий хитин.
— Мне нужно увидеть Карлоса, — сказал я и сделал несколько шагов в плавающем пространстве.
— Не думаю, что он будет тебе рад, тш… — ответил Конь.
— Возможно, и не будет… но всё равно нужно с ним поговорить.
Двигаться было непросто, слегка мутило от бесконечной качки. Вскоре передо мною показалась череда зеркал.
Они были выстроены бесконечными коридорами. Наверняка, если посмотреть сверху, то это пространство напоминало бы спиральный лабиринт. Карлос. Я пытался сосредоточиться на нём, чтобы найти его ячейку. Потому что, казалось, можно было вечно бродить среди зеркал, пока отыщешь нужное.
Проходя мимо тёмных вытянутых фигур с абсолютно безэмоциональными лицами за прозрачной мембраной, я ощущал что-то похожее на безысходность или накатывающую апатию. Почему?
Это же рай…
Почему у всех этих созданий на лицах не радость или счастье?
Остановившись рядом с одним из зеркал, я решил попробовать поговорить. Просто понять, чей артефакт стал частью моего тела. Невольно я взглянул на свою руку. Показалось, что кожа на запястье стала темнее.
Когда я подошёл, существо даже не двинулось, как будто передо мной стоял манекен. Только нижняя челюсть с массивным подбородком едва заметно вздрогнула.
— Тш… он как-то не расположен к общению, — Конь ткнулся мне в ногу. — Давай лучше Карлоса искать. Ты останешься здесь навсегда, если задержишься слишком долго…
— Всего пару вопросов.
Так много всего было непонятно, что сложно определить, что правильно, а что нет. Что вообще из себя представляют визитантес? Что происходит в этом раю? Неизведанное манило и пугало.
Но если такая ответственность в моих руках, то я должен иметь больше информации. Должен разобраться не хуже Гомера.
— Здравствуйте, — сказал я, в ответ пришелец даже не пошевелился.
Что же с ним такое? Или он не понимает мои слова?
— Хозяин, ну ты же хотел с Карлосом поговорить… пошли… — слышалось тревожное бормотание Коня.
Нет. Я должен выяснить больше. Мне судьбой выпала такая роль, и нельзя вечно бояться и оставаться несведущим парнокопытным. Я коснулся тонкой мембраны, разделяющей меня и пришельца, чувствуя, как по коже пробегает прохладное жжение. Будто кисти коснулся лёд.
Истукан словно и не заметил, что я «постучал в его дверь». Тогда я сделал шаг вперёд в его ячейку рая. Слышал сзади какое-то истеричное визжание Коня. Всё тело обожгло холодом, когда я прошёл через мембрану.
Пришёлец моргнул тяжёлыми веками и повернулся ко мне. Сердце больно шарахнуло по ребрам. Я ощутил, как пространство дёрнулось синхронно моему страху.
От взгляда тёмных глаз пришельца по спине пробежала волна липкого холода. Пустой. Безжизненный. Мёртвый взгляд.
Успокоиться. Надо успокоиться. Я воскресил перед глазами лицо Принс. Выдохнул. Под ногами сломалось что-то хрупкое. Я опустил взгляд, по пепельного цвета земле были разбросаны какие-то тонкие листы, похожие на крылья чёрных бабочек, только в форме прямоугольников. На одном из них я увидел красную звезду и летающую по её орбите планету. Это была живая картинка. Только очень тусклая. И много других тусклых живых картинок.
— Трой… Хозяин! Это опасно! — ноюще шипел Конь. — Вы не сможете очнуться, пока не выйдете из ячейки рая.
Я поднял одну из картинок. Такую тонкую и лёгкую, что казалось, она рассыпется на части, стоит чуть крепче взять. На ней было изображено что-то типа оранжереи, в которой росли какие-то некрасивые цветы, лепестки были похожи на крылья майских жуков. Внизу слабо мерцала надпись тем самым звёздным шифром, который был на планшете моего отца. Я теперь понимал. Понимал написанное. «Планета становится пригодной для жизни». Это летопись какого-то терраформирования? Отчёт?