— Конечно, — Рома добавил к блинчикам сметаны и вновь подумал, как же хорошо на Насте сидят его рубашки. — Но только у меня одно условие.
— И какое же?
— Ты перестанешь приходить ко мне в офис только ради того, чтобы посмотреть на Марию. Она уже начинает смущаться.
— Да не смотрю я на неё! Я просто проверяю, как ты там и…
— …и постоянно поджимаешь губы, когда она откровенно наряжается. Ревнуля моя.
— Я не… — Она в шутку замахнулась и указала на блинчики. — Ешь давай и не умничай. Я буду приходить к тебе тогда, когда захочу. И передай Марии, что на рубашках существуют ещё и верхние пуговицы. Вдруг она не знает.
Рома засмеялся и легонько шлёпнул Настю по попе, после чего принялся заканчивать завтрак.
Он отвёз её до университета, всё время смеясь и улыбаясь, потому что она то и дело пританцовывала под музыку и колко шутила над всем, что происходило вокруг. В чувстве юмора Насте не было равных, и, скорее всего, именно это в ней покорило Рому. Эта редкая способность замечать забавное в обыденном и смеяться над собственными же шутками заставляла сердце таять, а улыбку — расширяться.
Разве можно не любить девушку с доброй душой и отличным юмором?
После того как они распрощались, Рома поехал на работу. Там его встретили улыбающиеся подчинённые, будто действительно многие из них радовались его приходу. Но чья улыбка была ослепительнее всех, так это улыбка Марии. Сегодня на ней была простая бледно-розовая рубашка с деловой чёрной юбкой, не скрывающей стройность ног. Верхние пуговицы как всегда были расстёгнуты, и даже самый стойкий мужчина на свете не мог бы сдержать взгляд перед е декольте. «У неё нет парня, — подумал Рома, когда поздоровался с ней. — Нет парня и живёт она одна, потому что ни один молодой человек не позволил бы себе отпустить свою избранницу на работу в таком виде». Но Рома знал, как много шаров в его коллективе подкатываются к Марии и как элегантно она парирует всякие заигрывания, давая понять, что её ноги останутся при ней. Она точно не являлась лесбиянкой, иначе бы не подчёркивала свою внушительную грудь каждый раз, когда выходила на работу, где большую часть составляли именно мужчины. Молодые, голодные мужчины. Но ни один из них даже близко не подобрался к сердцу Марии или, хотя бы, к груди.
Но Рома был уверен, что если он захочет снять эту бледно-розовую рубашку, Мария поможет ему расстегнуть оставшиеся пуговицы.
— Доброе утро, Роман Алексеевич.
— Привет, Мария. — Взгляд скользнул в декольте, но тут же вернулся назад. — Занеси ко мне в кабинет прошлый договор о перепродаже недвижимости. Тот, что уже не действует. Мне нужно кое-что проверить. И ещё… — Он посмотрело в её карие, такого же оттенка как и его глаза. — Настя просила передать тебе, что на рубашках существуют ещё верхние пуговицы. Просто понимаешь, Мария, ты так выглядишь слишком сексуально, и при взгляде на тебя у большинства моих подчинённых отключается большая голова и включается маленькая. А мне нужно, чтобы у них работала именно большая. Так что, Мария, прошу тебя, не создавай проблему. Застегнись.
— Я бы с радостью, босс, но даже при всём желании я не смогу это сделать. Рубашка слишком мала, пуговицы просто сорвутся.
Рома поджал губы и оглянулся. На них (на неё) частенько смотрели молодые парни, которым следовало выполнять свою работу, а не пялиться на чужие сиськи. Рома был готов к любой проблеме в коллективе, но о слишком сексуальном сотруднике догадаться не мог даже он.
— Завтра придёшь в свитере. Если его на тебе не будет, я тебя уволю.
И с этими словами ушёл к себе в кабинет.
День, слава богу, прошёл без происшествий. Из необычного был только слегка злобный взгляд Марии, но он лишь веселил, потому что настоящей злобы в нём не было. Обида? Да. Желание отыграться? Может быть. В любом случае Роме было плевать, ведь работы за время его отсутствия накопилось неприлично много, и разгребать её пришлось до семи часов вечера, хотя рабочий день закончился в шесть.
Настя поехала к себе домой, к родителям. Они с Ромой поболтали перед сном, показали друг другу языки по видеосвязи и улеглись спать — каждый в свою кровать.
На следующий день, во вторник, 14 июля, Мария явилась на работу в свитере, как и было приказано. Но даже здесь она умудрилась сохранить в себе сексуальность: свитер обтягивал её торс, подчёркивая тонкую талию и выделяя объёмную грудь. Скорее всего она продаст душу дьяволу, чем согласиться выйти в том, что скрывает все её достоинства. Но даже такой вариант устроил Рому, поэтому он и похвалил Марию, когда та пришла на работу.