— Ой! — Он вырвался из объятий Марии, поставил бутылку и тут же взял тряпку, чтобы вытереть налитое. — Пардон, я прошу прощения, не уследил.
Он не увидел озадаченного взгляда Марии и то, как она молча села за стол, сразу отпив со своего бокала. Но как только во рту растёкся до боли знакомый вкус, на её лице засияла улыбка. Женская улыбка с неподдельной искренностью в поднятых уголках губ. Что может быть лучше?
Когда Рома прибрался, сразу же сел на своё место, прямо напротив девушки в халате. По его скользящим вверх-вниз глазам Мария поняла, что он гадает, а есть ли что-нибудь ещё под этим халатом? Или там всё то, что даровано природой?
Ничего, дорогой. Совсем скоро сам всё узнаешь.
— А мы без еды? — В его голосе не было интереса — небольшая формальность, вот и всё.
— А зачем нам еда? — Мария взяла наполненный для неё бокал и подняла. — Давай выпьем за нас.
— За нас?
— Да, за нас: тебя и меня. За Рому и Машу!
Они чокнулись, улыбаясь друг другу. Глаза каждого из них смеялись, находя своё отражение в других. Губы обоих прильнули к стеклу и впустили внутрь сладкий напиток. И вместе с его растекающимся по телу теплом грудь Марии заполнила уверенность. Уверенность в том, что эта ночь будет одной из лучших и пройдёт без сна. Ох, детки, сегодня о сне вы можете забыть.
— Так зачем ты пришёл?
Ну что за глупый вопрос? Зачем ещё мужчина придёт ночью к девушке, с букетом роз в руках? Поговорить о жизни? Или, быть может, посмотреть фильм? Оба сидели за этим столом, притворяясь друг перед дружкой недотрогами, которых надо заслужить. Но на деле же это маски, скрывающие безумную похоть и страсть, которые всё равно скоро раскроются. Мария понимала это, но хотела чуть растянуть предвкушение. Кто из женщин не любит прелюдия?
— Маш… — Он выдержал небольшую паузу, глядя ей прямо в глаза. — Ты же не против, если я буду называть тебя Машей?
Её пальцы вновь сомкнулись на бокале и поднесли его к губам. Через несколько секунд она заговорила мягким голосом, произнося слова медленно, будто пробовала каждое на вкус:
— Знаешь, Рома, иногда я мечтала, чтобы ты меня так называл. Так что, думаю, да, я не против. Буду для тебя просто Машей, а не секретаршей. — Сердце со всей силы било по груди, желая поскорее вырваться наружу из-под этого чёртового халата.
Только сейчас Маша поняла, что ей безумно жарко.
— Вчера ты мне кое в чём призналась.
— В том, что люблю тебя.
— Да, — его взгляд скользнул с её бокала на бутылку и вновь на бокал. После карие глаза поднялись. — Должен сказать, это был очень смелый поступок. Не каждый на такое способен. Но вместе с тем это был и очень глупый поступок. Ты же понимаешь? Работа — не лучшее место для секса.
— Но там же никого не было.
— В любой момент могла зайти Настя.
Он серьёзно посмотрел на неё. Скулы заполнила краска, а ключицы ещё чётче подчеркнули переход к груди. Как же жарко в этом грёбанном халате! Как хочется снять его и отдать тепло другому телу, одновременно впервые познав его!
Маша не заметила, как закусила нижнюю губу и издала слабый, еле слышный стон.
— Весь день я вспоминал наш поцелуй.
— Я тоже. — Чёрт, почему у неё дрожат ноги?
— Я не мог сосредоточиться на работе и всё время возвращался к тебе. К твоей смелости. К твоему голосу. Я подумал, если б ангелы выпускали песни, они бы пели твоим голосом.
Ловко, подумала она. Хороший комплимент.
— Мы сейчас у тебя дома, на часах уже полночь. Каждый из нас уже взрослый человек, способный сам принимать решения. И знаешь, я уверен, что…
Маша смотрела на него вцепившимся взглядом, но не слушала. Зачем так усложнять, когда всё предельно просто? И почему люди вообще имеют привычку всегда всё усложнять? Если вы вдвоём хотите секса — можно сказать, встретились ради этого, — к чему эти притворства и откладывание на потом? Зачем разыгрывать какой-то спектакль, если всем уже известна концовка? Два сердца жаждут как можно скорее приблизиться друг к другу, но их хозяева-дураки решают поплясать вокруг да около.
К чёрту ваши пляски. Если мы хотим — берём.
Маша поднялась из-за стола, подошла к Роме, перекинула через него ногу и села на пах. Мгновенно почувствовала под собой движение. Обвила руками шею и, прежде чем Рома попытался встать, прижала его лицо к груди, выдохнув горячий воздух. Чужие губы коснулись ложбинки меж грудей, но скорее случайно, чем специально. Руки легли на талию и вроде ы попытались отодвинуть её, но скоро сдались и просто легли на бёдра.