Он проснулся и выплюнул воздух.
Мокрые волосы прилипли ко лбу, а рубашка плотно облегала торс. Кисти сжимали обод руля, руки дрожали подобно натянутым струнам, а воздух не просто обжигал всё внутри — он пожирал лёгкие и оставлял за собой пожар. Слюна царапала горло, и казалось, после каждого глотка по его стенкам течёт кровь — горячая, прямо как в той ванне.
Рома посмотрел на часы. День близился к вечеру, то есть к завершению рабочего дня. Отлично. Его даже не было на работе, как и секретаря, как и заместителя. Что ж, у обоих имелась уважительная причина — они были мертвы. А как известно, мёртвые на работу не ходят.
Сотрудники могли идти домой через два часа, за которые чёрный «мерседес» не успеет проехать и половины пути до офиса. Конечно, завтра у многих возникнут вопросы, на которые Роме на захочется отвечать, но эта игра в манипулятора была хороша ему знакома, так что запудрить всем мозги не составит труда.
Всё-таки он бизнесмен.
Двигатель взвыл при повороте ключа, и уже через несколько секунд колёса поползли по земле, медленно разгоняясь.
При выезде на дорогу сон начал возвращаться.
Кто-то легонько стукнул по голове и провёл пальцем по шее, на миг вернув в маленькую серую комнатку. Рома сконцентрировался на дороге и попытался отключить мозг, позволить телу и интуиции работать в паре, но на этот раз не прокатило. Перед глазами появились две серых полоски, символизировавших небо и песок, а между ними, увеличиваясь в размерах, захватывая с собой облака, приближалась волна. И освещало её улыбающееся солнце.
Рома переключил передачу и вдавил педаль газа в пол.
Они шептались. Они говорили, что он убийца. Тыкали в него этим словом! Но это же неправда. Это же неправда? Она сама приняла такое решение, сама провела лезвием по своим венам, сделала это осознанно. Разве не так всё было? Это не его вина, не он виновен в её смерти, нет. Он не несёт ответственности за её слабый характер, ни в коем случае.
Но ведь ты бы убил её.
Руль дёрнулся, а пальцы на миг онемели. Внутри Ромы всё похолодело от того голоса, который прозвучал глубоко в голове. В его нотках не было ни капли сомнений, и именно это пугало больше всего.
Она поступила правильно, иначе погибла бы от ТВОИХ рук. И не пытайся это отрицать — ты всё прекрасно знаешь.
— Нет, — костяшки его пальцев побелели. — Я не собирался её убивать. Я просто хотел отоспаться и поговорить с ней!
После того, как чуть не пробил ей голову?
— Да! — Он с силой ударил по рулю, вызвав оглушающий гудок. — Да, мать твою, да! Но послушай меня сейчас, умник. Заткнись в моей голове. Закрой своё грёбанный рот! Я не убил её! Это факт! Факт, сука, а не мнение, так что не пытайся давить на мою совесть, паскуда.
А она у тебя есть?
Кто-то небрежно хихикнул за спиной, но когда Рома посмотрел в зеркало, увидел лишь пустые задние сидения, на которых совсем недавно лежали уже два мёртвых человека. Голос внутри, насмехающийся и будто говорящий с лёгкой улыбкой, даже не думал стихать, а наоборот — его шёпот только усилился.
— Раз ты так любишь факты, дорогой, я с тобой ими поделюсь, — теперь стало ясно, что это женщина. Она перекрывала шум двигателя и все посторонние звуки. — У тебя есть девушка, которую ты, конечно же, бесконечно любишь. — Уши пронзил пропитанный сарказмом смех и нежно поцеловал в мозг. — Как же, дорогой, как же. При этом ты с букетом роз пришёл к другой женщине признаться в искренней, такой чистой любви!
— Заткнись. — Он процедил это слово сквозь стиснутые зубы, но понял, что оно не долетело до адресата.
— Ты лапал чужую грудь, целовал чужие губы, твой член трогала чужая рука, и чужие бёдра тёрлись об него. И при всём этом ты говоришь, что сохранил верность?
— Я НЕ ИЗМЕНЯЛ! — Гнев выплеснулся наружу и залил весь мир красным, окунув его в огонь. — Я НЕ ИЗМЕНЯЛ, ТУПАЯ ТЫ СУКА! Я ДВА РАЗА ОСТАНОВИЛСЯ, ХОТЯ МОГ ТРАХНУТЬ ЕЁ! И ТРАХНУТЬ ГРЯЗНО! НО Я ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛ! НЕ СДЕЛАЛ, МАТЬ ТВОЮ! ПОТОМУ ЧТО Я ЛЮБЛЮ НАСТЮ!
— Ты любишь Настю? — Женский смех разлился по салону автомобиля, отражаясь эхом от стен. — Господи, ну себе-то хоть не ври. Ты просто используешь её, чтобы хоть с кем-то чувствовать себя счастливым. Ты всегда всех используешь, дорогой. Ты не любишь Настю. Просто она не даёт тебе загнить, что тебе нравится. Но открою один секретик, — горячее дыхание прошлось по уху, — она тоже человек. И сможет уйти тогда, когда захочет. И здесь тебе уже никто не поможет. Ты сожрёшь себя сам.