В первых числах сентября, блокады уже не было, так что я взял с собой слугу Хулио, денег и припасов на экспедицию, сел на американскую китобойку и отправился на юг. В затерянный в степях форт, располагающийся на крайнем юге Аргентины, в устье реки Рио-Негру, Кармен-де-Патагонес.
Так как нас было только двое и дополнительного груза много с собой взять было невозможно, то в качестве подарков индейцам мы взяли: бочонок технического спирта на 12 литров, мешок стеклянного бисера в пять кг, дюжину стальных ножей. Револьверы я с собой решил не брать, чтобы их не посеять, если лодка вдруг перевернется.
Скудность моих подарков следует объяснить еще и тем обстоятельством, что большую трудность в распространении промышленной цивилизации среди туземцев Южной Америки составляет отсутствие у тех честолюбия. Индеец, у которого есть один нож, не сделает ничего, абсолютно ничего, чтобы заиметь другой.
Если обговаривать «индейскую проблему», то она довольно парадоксальная. Во-первых, индейцев очень мало. Охотникам и собирателям, им требовалась огромная территория для ведения традиционного хозяйства. Не даром же в Аргентине называют индейские регионы «пустыней». Эти пустыни могут обладать исключительным плодородием, множеством протекающих рек. Но слово «пусто» показывает, что там проживает очень мало людей. То есть индейцев.
Как правило, индейцы разбиваются на мелкие племена или роды. Прокормиться в таком мини-племени может только 200 человек. Отсюда число воинов, которое племя может отправить в поход составляет 20 человек. Может тридцать. При обороне, мобилизуя всех мужчин — максимум сорок.
Если уж гаучо так и не успели стать нормальными скотоводами, то что уж говорить о индейцах. Стада полудомашнего скота разбрелись по пампе, не признавая никаких границ. Скоро скотины стало столько же сколько бизонов в североамериканских прериях.
Индейцы, копируя испанцев, завели себе домашних лошадей. Что сразу сделало из них грозных воинов. Обращаются индейцы с лошадьми примерно так же как с домашними собаками. То есть искренне стараются подружиться.
Но только треть индейцев, вожди всех калибров, и авторитетные воины, имеют трофейные седла и прочую конскую упряжь. Испанского образца. Сами они подобное делать так и не научились, то есть ⅔ ездят без седла, просунув какую-нибудь веревку в рот животному. Шкуры буйвола или оленя заменяют краснокожим седла, травяные веревочки — уздечки и, несмотря на это, они мастерски правят своими быстрыми конями.
Прочую скотину, благо она не боится людей, индейцы используют как «живые консервы». То есть есть захотели — поехали и убили. Так что краснокожие недалеко ушли от охотников. Мелкие племена редко в своих скитаниях сталкиваются друг с другом.
Иногда родственные племена торгуют между собой, обмениваются невестами, принимают совместное участие в больших религиозных празднествах. Но намного чаще жестоко грызутся между собой за границы охотничьих владений. Нет ничего чтобы могло объединить индейцев, поэтому бледнолицым все время удается их ссорить и стравливать между собой.
Индейцы малочисленны еще и потому, что среди Чингачгуков очень много гомиков. Так степные индейцы пытаются приспособиться к своей среде обитания.
Краснокожие постоянно кочуют, но повозок у них нет. А для беременных верховая езда не очень полезна. Каждая пятая женщина при родах погибает. Поэтому мужчины занимаются сексом со своими женами крайне неохотно. А с беременными сексуальные отношения вообще запрещены обычаем. Далее, когда ребенок маленький, то мать вынуждена при перекочевках держать его на руках, или примотать к своему телу.
Второго она не потянет. Только когда ребенку исполнится три года и он сможет самостоятельно держаться на спине лошади, тогда можно подумать о втором. Отсюда и народный обычай, запрещающий заниматься сексом с женой еще два года после родов. Получается, что три года из семейной жизни выпадают как «постные».
А за чадородный период туземная женщина максимум может родить пять детей. Из которых половина умрет еще в детские годы. Прибавим к этому, что детей-калек туземцы выбрасывают в степь, на поживу хищникам. То есть индейское общество традиционно малочисленно и плодится и размножаться оно не может.
А мужчины при таких делах помогают друг другу снять сексуальную нагрузку.
С другой стороны, при таких ничтожных силах, индейцы представляют собой мощную военную угрозу. Природной аристократии у них нет, война считается делом почетным. Война для краснокожих почти всегда объявляется во имя существования племени, которое ее развязывает, чтобы сохранить охотничьи угодья или земли, пригодные для возделывания.