Так же король получил в наследство завоеванный в 1830 году Алжир и продолжает расширять французские завоевания в этом регионе. Подавляя волнения арабов и берберов.
Именно Луи-Филипп в марте этого года стал формировать Иностранный Легион, собранный из иностранной швали для войны в колониях.
Правда, внутреннее правление Луи-Филиппа омрачает целое море грязи. А как говорят во французской Канаде: «От зонтика мало прока, если ноги утопают в грязи». Нравы в Париже царят самые развращенные. Распутство цвело и пахло. Нередко в брачную ночь высокородную невесту ожидало на брачном ложе два десятка конюхов. Сам же жених в это время предпочитал роль зрителя.
Постоянно происходили целыми гроздьями и сериями грандиозные скандалы. Два пэра Франции, господа Тест и Кубьер были осуждены за коррупцию. Принц Экмюль, нажравшись как сапожник, лихо нанес ножевой удар своей любовнице, «старой потаскухе, не стоившей и пинка ногой».
Граф Мортье попытался убить свою жену, принц Берг был уличен в подделке денежных жетонов одного из карточных клубов. Эскадронный командир Гюден из Королевского дома пойман на плутовстве в карточной игре. Мартен дю Нор, министр юстиции и борец с коррупцией, был убит при загадочных обстоятельствах. Один генерал был обвинен в мошенничестве, другой магистрат заподозрен в воровстве. Пошел гнусный слух, что престарелая герцогиня Орлеанская вступила в преступную любовную связь с одним из пэров Франции.
Скандалы сотрясали армию, магистратуру, высшую знать и королевскую семью. По меткому выражению министра Паскье, штатного придворного остроумца, «высшее общество стало вызывать у низов просто ужас». А ведь со дня воцарения Луи-Филиппа не прошло даже года!
Но господствовавшее в придворной партии высокомерие, исходившее от императрицы Марии-Амалии, возобладало в высшем обществе, и желание заглушить ропот народа кровопролитной войной, беспримерной в истории, закономерно привело виновников оной к ужасной каре. Покажу сейчас эти неблаговидные деяния и возмездие за них.
В мае 1831 года пышные праздник за праздником происходили в императорском дворце Тюльери, который состоял из трех частей. Северная, включающая многочисленные залы, гостиные и кабинеты, называлась павильоном «Marsan», затем павильон «de l’Horloge» и, наконец, южное крыло, известное под названием павильона «de Fleurs». Между двумя последними расположены покои королевской фамилии, придворные же празднества проходили в павильоне «de l’Horloge».
В маршальском двухэтажном зале, который занимал в глубину все здание, увешанном портретами знаменитых маршалов и генералов, собирались обычно роскошно одетые гости королевской четы. Высокие двери, украшенные орлами и позолоченными коронами, вели в роскошный тронный зал и в изящно отделанную галерею Дианы.
Сюда стекалось общество, принадлежавшее по внешнему виду к высшему кругу, но по своему поведению и манерам скорее походившее на общество отъявленных мерзавцев с трущобных улиц Парижа и его пригородов.
Стоящая над бездной Франция только что начинала переживать последний министерский кризис. Сейчас мы видим в зале весь «высший свет». Множество дам и кавалеров. В том числе нынешнего главу правительства Жака Лаффита, за несколько месяцев надоевшего всем французам хуже горкой редьки, с министрами Перье и Сультом в дружеском разговоре.
Эти господа не подозревают, что они через жалкие пару месяцев, оставленные своими приверженцами, проклинаемые народом и осужденные историей, только с накопленными богатствами в руках, должны будут искать спасения в стремительном бегстве. Эти люди были опорой империи, исполнителями планов честолюбивой мафиозной сицилийки Марии-Амалии, графини Палермо, сделавшейся королевой.
Другие группы обширной salle de Marechaux составляли дамы, разделившиеся на категории «красивая» и «умная», между которыми, стремясь оказаться посредине в чистой гармонии, в особенности блистали брильянтами кокетливо разодетые княгиня Священной Римской империи Меттерних- младшая, а так же принцесса Мюрат и сентиментальная герцогиня Грамон. «Весь вечер на манеже — все те же!»
Между тем как посланники России, Англии, Испании и Пруссии со своими атташе, составляли особую группу в отдаленном конце зала.