Англичанам показалось обидно, что дело распространения болезни легло на плечи каких-то туземцев. Поэтому британские купцы, засучив рукава, взяли дело в свои крепкие руки. На английских кораблях болезнь худо-бедно завозили во все концы света. 1830 год привел к тому, что холера свирепствовала на Ближнем Востоке. В Египте от болезни грязных рук умерло 150 тысяч человек. Во всем мире погибших уже начали считать миллионами.
В 1831 году наползающая болезнь захватила юг Восточной и Центральной Европы. А Европа по плотности населения тогда мало уступала Индии и Китаю. 1832 год начался совсем весело. В Англии уже умерло 30 тысяч человек. На юге, во Франции — 200 тысяч. Которых мама в детстве не научила: «не пей из лужицы — козленочком станешь».
Французские солдаты принесли с собой холеру в Алжир и далее в Северную Африку. Эмигранты завозили болезнь в Северную Америку и в Австралию. В суровой и холодной России вспыхивали холерные бунты. Пушкина законопатили на карантин. И не одного его.
Везде ставили карантинные дозоры и препоны. Страны и районы обособливались друг от друга. Поездка в соседний населенный пункт, расположенный в дне пути верхом, теперь стала напоминать по трудностям путешествие из Петербурга на Камчатку. Всякая торговля стала сводиться к минимуму.
Благодаря тому, что мы находились на отшибе, болезнь пока Аргентину не затронула. Но началась лихорадочная подготовка и карантинные мероприятия.
Между тем, еще в декабре прошлого года из Англии в нашу сторону выдвинулся исследовательский барк «Бигль». Это был военный корабль Британского королевского флота, водоизмещением 235 тн, несущий 8 пушек и 120 матросов и офицеров.
Правда, сейчас этот корабль якобы плыл в наши края с мирными, исследовательскими целями.
Посмотреть, нельзя ли, в дополнение к Фолклендским островам ( где команде надлежало тщательно изучать быт и рацион фолклендской лисицы в естественной среде обитания), разместить британский военный гарнизон еще и на Огненной земле.
Совершенно мирное задание!
Поэтому пушек на корабле было всего шесть, а экипаж, включая некомбатантов, молодого ученого Чарльза Дарвина и троих туземцев с Огненной земли, обработанных в качестве британских агентов влияния, состоял из 74 человек.
А что? Военные, в некоторой мере, тоже ученые. Они тоже в «теме».
Выйдя в конце декабря из Девонпорта, капитан «Бигля» Роберт Фицрой, тоже в некоторой степени «ученый», так как он давно и без особого успеха писал солидный трактат «Против реформ во флоте», уже 6 января 1832 года привел свое судно в порт Тенерифе на Канарских островах. Здесь они должны были пополнить припасы и взять пресную воду, но высадится на берег им не удалось. Так как на острове свирепствовала холера.
Прошлось англичанам тащиться до островов Зеленого мыса. Где матросы, «синие куртки», погрузили еду и воду под тоскливую песню, навеянную местностью «О, моряк, берегись же ты бухты Бенинской, ведь оттуда один из всей сотни вернулся домой».
Далее был сделан рывок через Атлантику до города Байя в Бразилии. Бразильцы на поверку оказались смесью ленивых и наглых метисов, негров и мулатов. Они поголовно были уверены, что культура и работа — не мартышки, в джунгли не убегут.
4 апреля корабль добрался до красочного Рио-де-Жанейро, где команда «лайми» загорала на пляжах Копакабаны и купалась в Январской реке. И бухала напропалую.
Основной алкогольный напиток в Бразилии — кашаса (самогонка из перебродившего сахарного тростника), которую еще называют бразильским ромом, хотя для рома она слишком светлая. Довольно ядреное и вонючее пойло, от которого волосы даже в носу горят, поэтому употребляют ее обычно в коктейле кайпиринья.
Самое забавное, что домашняя самогонка считается лучше заводской. Наверное, потому, что в домашнюю брагу добавляют рис. А в заводскую — какие-то мерзкие отходы. Второй местный напиток — тикира (светло-фиолетовая самогонка из маниоки). Та еще гадость!
В разгар зимы, 26 июля, «Бигль» прибыл в Монтевидео. Став независимым, Уругвай быстро превратился в скопище международных авантюристов и базу для европейских колонизаторов на юге Южной Америки. И все «терки трут».
Уругвайское правительство превратилось в марионеток, которые с криками «чего изволите?» принялось ублажать французов, англичан и американцев. Так как большие начальники Уругвая на своей шкуре хорошо знали зэковскую поговорку: «Обиженных… под шконку загоняют»…