В былые времена индейцы активно использовали луки и отравленные стрелы. Аргентинцы же выезжали на битвы в металлических шлемах и кирасах, чтобы иметь некоторую защиту.
Но такой всадник обременял лошадь и никогда не мог догнать легкого индейского конника. Сейчас индейцев загнали в безлесные места, а если были там упругие деревца, пригодные для хороших луков, то их уже все вырубили. Да и с ядами у южных индейцев дело обстоит намного хуже, чем у северных. Климат подкачал.
Так что луки индейцы используют теперь редко. Да и трудно было использовать стрелковое оружие во времена так полюбившихся индейцам внезапных ночных нападений. Основное оружие у краснокожих — боло. Кругляши на веревке. Их можно кидать, запутывая ноги вражеской лошади. Или использовать в качестве кистеня. Круша вражеские черепа.
Так же краснокожие прекрасно работают копьем, булавой или арканом. Ружья у них трофейные и этих «труб громов» мало. Так же как и седел со сбруями, которые достаются только вождям и прославленным воинам. Своих лошадей краснокожие не подковывают, за неимением кузниц. Помимо прочего, колеса патагонцы так и не освоили, используя для перевозки тяжестей примитивные волокуши.
Некоторые индейцы, вместо палиц, вооружались конскими челюстями, насаженными на толстые и крепкие палки и прикрепленными бечевкой; это оружие, особенно в сильной руке патагонцев, оказывало им страшные услуги, так как ломало каждую саблю.
Аргентинцы в целом вооружены примерно так же. Мушкет для конника неудобен, так как на ходу его не зарядишь. Не говоря уже о винтовке. Пистолеты дорогие и мало кто их имеет. Большой популярностью пользуется обрез ( то есть лупара). Сделанный из мушкета, которому обрезали ствол и приклад. Такой обрез и короткий, то есть можно его зарядить на лошади, и весит немного, коня сильно не обременяет. Заряжается, как правило, такая штука крупной дробью, чтобы не мудрить с прицеливанием.
Сабель и палашей тоже на всех не хватает. Так что в основном аргентинцы используют кнут, в кончик которого вплетают свинцовую пулю, чтобы получилась убойная штука. Кавалерийскую пику. Аркан и кинжал.
Свой отряд я, конечно, вооружил на сто процентов. У каждого моего бойца клеенная легкая полотняная кираса. Лупара и пистолет. Чтобы дробью обезвредить врага, а потом подъехать поближе с левой стороны и пулей добить. Плюс сабля или палаш. Легкая пика, кнут и аркан.
За Рио-Колорадо начинались дикие, первозданные места. Полные потенциальных опасностей. Ежеминутно из-под копыт наших лошадей срывались стаи желтых куропаток. Я несколько раз видел вдали страусов нанду, как бы стоявших на страже. Иной раз из высоких трав выскакивал пампасский волк и убегал по своим делам. А вот пролетел в карьер табун диких мустангов, с развевающимися по ветру густыми гривами и хвостами. Полная пастораль.
Засады индейцев мы пока не очень боялись, так как в этом месте тянулась низкая степь, которая просматривалась на огромное расстояние. Равнины, равнины, равнины — повсюду сплошные равнины и ничего больше.
Ровные как тарелка. Не имеющие конца и края. Новых горизонтов здесь — хоть сомбреро ешь!
Однако, выйдешь в поле, сядешь срать — далеко тебя видать!
Правда, бывает и так: ступаешь вроде твердо по земле, а вдруг — провалится она, а под нее яма. Хоть и неведомая степь кругом, а чувство, словно попал на змеиное болото…
Отважные аргентинцы шли не в бирюльки играть, а раз и навсегда решить индейский вопрос. Лозунг «Хороший индеец — мертвый индеец» и в Аргентине пользовался огромной популярностью.
Уже полдень. Мы отмахали километров двадцать от берега реки. А в далекой степи по-прежнему не видно ни одного человеческого существа.
Через день пути по вражеской территории, к вечеру мы достигли индейского поселения двоедушного Нокучиека. Так звали вождя могучего приграничного племенного союза, считавшего себя истинными хозяевами этих равнин и доставлявшего аргентинцам столько хлопот.
Но индейцы почему-то нас ждать не захотели. Их и след простыл. Исчезли все, и стар, и млад. Уходя из деревни, индейцы захватили с собой и всю домашнюю утварь. Очевидно, они не бежали, спасаясь от нашего воинства, а спокойно ушли кочевать, взяв все необходимое. Да, народец!
Пришлось становиться на бивуак, огородив нашу ночную стоянку кольцом из телег. Осторожность — сестра мудрости. Но такое положение дел мне очень не нравилось. На сердце скребли кошки.
Так как индейцы оставались хозяевами положения. Где нам искать их было решительно непонятно, зато воины Нокучиека в любой момент могли напасть на нас. Интуиция подсказывала мне, что в подобных условиях мы окажемся беззащитны перед всякой неожиданностью.