Выбрать главу

Владимир Николаевич Владко

Аргонавты Вселенной

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. АСТРОПЛАН ЛЕТИТ НА ВЕНЕРУ

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

которая описывает вылет астроплана «Венера-1» с Земли в мировое пространство, знакомит читателей с участниками советской межпланетной экспедиции, а также рассказывает, как трудно освоиться с неизбежной при космическом полете потерей веса

Опираясь руками на края верхнего люка, академик Николай Петрович Рындин еще раз взглянул на горный пейзаж, расстилавшийся перед астропланом. Он с наслаждением вдыхал свежий воздух горной долины, ощущал мягкое тепло утреннего солнца, ласковое прикосновение ветерка к седым волосам. Со склонов долины донеслись неясные, приглушенные звуки, будто там глухо рокотал прибой. Николай Петрович обернулся.

Десятки тысяч людей, разместившихся на высоких склонах на расстоянии километра-полутора отсюда, заметили в бинокли седую голову академика, показавшуюся над люком межпланетного корабля, и дружными рукоплесканиями приветствовали командира астроплана.

Люди прощались с отважными участниками первой советской межпланетной экспедиции.

Широкая долина с трех сторон замыкалась крутыми склонами гор, по которым взбегали вверх, сияя изумрудной зеленью, словно умывшиеся в недавнем утреннем дожде, густые рощи. И лишь на востоке, куда только что задумчиво смотрел академик Рындин, эти склоны расступались, открывая глазу далекий горный пейзаж, увенчанный вознесшейся к голубому небу высокой и неприступной снежной вершиной. Глубокие ущелья и скалистые пики, стремительные обрывы и пологие скаты теснились в хаотическом нагромождении, будто стремясь к далекому и величавому в своем извечном покое Казбеку. Это было прихотливое царство изломанных, пересеченных линий, зигзагов, острых и тупых углов, которые застыли здесь в первозданном беспорядке, так, как захотелось когда-то природе и ее стихиям, комкавшим и ломавшим в доисторические времена покорную земную кору.

Тем более поразительной среди всего этого хаоса казалась тонкая прямая линия, которая словно по линейке прочертила с запада на восток причудливый горный рельеф. Линия эта выходила из глубины долины и устремлялась к вершине Казбека. Она взлетала над ущельями и обрывами, поддерживаемая стройными, сплетенными из металлического кружева эстакадами. Неудержимо прокладывая путь среди огромных скал и уходя все выше и выше, линия делалась тоньше и незаметнее, пока взгляд, наконец, не переставал совсем различать ее в туманной облачной дымке, у далекой белоснежной вершины.

И трудно было предположить, что тонкая линия, протянувшаяся на многие десятки километров между вершиной Казбека и долиной и легко пересекающая ущелья глубиной в несколько сот метров, представляет собой на самом деле массивную двухрельсовую дорогу шириной около десяти метров.

Для чего же предназначалась эта удивительная железная дорога, если между ее рельсами можно было легко установить поперек большой вагон? Почему она проложена на дикую и безлюдную вершину Казбека? Отчего эта дорога на всем ее протяжении не отклоняется ни на йоту от линии земной параллели, идущей, как известно, с запада на восток?

В глубине долины, там, где кончалось полотно этой дороги, возвышался огромный ангар без боковых стен. На высоких подпорахфермах покоился широкий свод. Именно сюда, в открытый ангар, входили рельсы стальной дороги, протянувшейся к Казбеку.

Под высоким сводом виднелось неподвижно стоявшее на рельсах огромное сооружение. Оно напоминало реактивный самолет, но самолет гигантских размеров и еще более стремительный по своим очертаниям. Длинное веретенообразное тело его сверкало, как зеркало: настолько безупречно была отшлифована поверхность, на которой нельзя было обнаружить даже следа заклепки или сварки швов. Прозрачный материал иллюминаторов в носовой части органически сросся с бледно-розовым металлом корпуса. Сам корпус, заостренный спереди, как игла, постепенно утолщался, а затем снова суживался. Около хвоста из корпуса вырастали небольшие, направленные назад крылья. Они были так малы сравнительно с размерами всего аппарата, что трудно было поверить в их способность поддерживать в полете огромный металлический корпус.

Каждый конец крыла нес на себе небольшую продолговатую сигарку, заостренную спереди и с круглым отверстием сзади. Такое же отверстие, но гораздо больших размеров, было и в кормовой части самого корабля, снабженной одним вертикальным и двумя горизонтальными стабилизаторами. Весь аппарат, на корпусе которого крупными буквами было выведено «Венера-1», покоился, как в желобе, на широкой и массивной тележке. Ее колеса опирались на рельсы.