Галя кивнула головой: это она знала, хотя и не так точно.
– Но, как вам известно, радий распадается чрезвычайно медленно, и наука не знает способов ускорения этого распада,
– продолжал академик Рындин. – И поэтому мы не можем практи– чески использовать его энергию. Наука научилась пользоваться ею только для медицинских целей – кстати, и у нас в астроп– лане есть маленькая пробирка со следами солей радия. И вот возникает вопрос: не может ли быть в природе какого-то схо– жего с радием элемента, который распадался бы тоже сам по себе, но значительно быстрее? И если существует такой эле– мент, то где искать его?
Галя слушала со все возрастающим интересом: Николай Пет– рович обладал способностью рассказывать о самых сложных ве– щах необыкновенно просто.
– Тут мы и подходим с вами к той гипотезе, страстным за– щитником которой является наш друг Вадим, – говорил Рындин.
– Он и его единомышленники из Всесоюзного химического об– щества рассуждали так. Если мы допустили существование эле– мента номер сто одиннадцать – ультразолота, расширив перио– дическую таблицу элементов Менделеева, а эксперименты и спектральный анализ доказали правильность такого допущения, то почему не пойти еще дальше? Почему не расширить таблицу Менделеева за существующий седьмой ряд и не допустить су– ществование восьмого периода, подчиненного тем же законам, которые действуют в уже известных семи периодах? Надо приз– нать, что эта гипотеза, хотя и очень смелая, не столь неве– роятна – особенно после того, как опытные данные подтвердили существование окончания седьмого периода с его ультразоло– том… Все понятно, Галя?
– Да, Николай Петрович, – подтвердила девушка, не сводя с него восхищенных глаз. Перед нею в новом свете предстал Ва– дим Сергеевич – ученый, который, не страшась споров с про– тивниками, смело выдвигал свои гипотезы и упорно защищал их. Для этого, наверно, надо ужасно много знать. Нет, Галина Рыжко непременно должна стать такой же. ученой, чтобы и она могла не только случайно что-то сообразить, а шаг за шагом, обоснованно, открывать новое в науке, доказывать свою право– ту и свои гипотезы.
– Николай Петрович, а у Вадима Сергеевича много было про– тивников? – спросила она нерешительно.
– Еще бы! – улыбаясь, ответил Рындин. – Новые теории и гипотезы всегда вызывают сопротивление тех, кто привык идти проторенными дорожками, – это общеизвестно, милая девочка, хотя и весьма печально. Но Вадим, как вы знаете, обладает довольно твердым характером и легко не сдается – за что, к слову сказать, я его особенно люблю. И он настойчиво доказы– вал, что если допустить существование восьмого периода таб– лицы Менделеева, то находящийся в нем элемент номер сто двадцать может повторить свойства уже известного нам радия, оказаться его ближайшим родственником, но с гораздо более ярко выраженными качествами радиоактивности. Такой новый элемент Вадим и его сторонники условно назвали инфрарадием. И утверждали, что этот элемент явится мощным источником энергии. Инфрарадий, как предполагал Вадим, будет выделять энергию в миллионы раз медленнее, чем расщепляющиеся ,в цеп– ной реакции ядра урана или плу-' тония, ибо там мы 'имеем дело со взрывом, а не с постоянно и планомерно протекающим распадом. Но энергия инфрарадия должна, по мысли Сокола, вы– деляться в сотни тысяч раз более активно, чем энергия знако– мого нам обычного радия. Вы понимаете, Галя, каким удобным и полезным источником энергии мог бы оказаться такой элемент, как инфрарадий?
– И Вадим Сергеевич думает теперь, что… – Галя Рыжко не решилась закончить свой вопрос: трудно было поверить, что ее серо-зеленые камушки, такие неказистые на вид, могут ока– заться могучим инфрарадием!
– Да, он думает, что вы открыли на Венере инфрарадий… вернее, какие-то соли инфрарадия. И очень хорошо, что только соли, иначе вы не отделались бы ожогом, – закончил Николай Петрович. Он опять взял в руки один из камушков, принесенных Галей, и поднес его к глазам, внимательно рассматривая.
– А на Земле нет инфрарадия?
– Это пока неизвестно, – отозвался рассеянцо Рындин, сос– редоточенно разглядывая камушек. – Если он не распался за миллиарды лет существования нашей старушки-планеты, то, ко– нечно, прячется где-нибудь в глубочайших ее недрах. И тог– да… не его ли энергия разогревает очаги магмы в этих нед– рах и выбрасывает огненную лаву на поверхность Земли во вре– мя вулканических извержений?.. Мы не знаем этого, Галя. И знаете что? Давайте отложим подальше ваши камушки. Имеют ли они отношение к инфрарадию – это установит Вадим, но уже сейчас я могу сказать, что они очень активны. Мне вот пока– залось, что по поверхности камушка пробегают крохотные золо– тые искорки… и только тогда я сообразил, что это – раздра– жение сетчатки глаз. А теперь вот и слезы выступили… Нет, отложим камушки! Это опасные игрушки, и нам надо быть очень осторожными с ними… Что такое, Ван? Какие-нибудь новости?
– оживился Рындин, увидев быстро вошедшего в каюту Ван Луна, который держал в руке лист бумаги.
– Очень важные новости, Николай Петрович, – произнес Ван Лун. – Сигналы с Земли!
Рындин радостно протянул к нему руки:
– Дорогой мой, это лучшее, что вы могли сообщить! Значит, зонд-антенна помогла!
– Да, но только это не речь. На Земле не уверены, что мы можем свободно принять радиотелефонную передачу. И Земля да– ет сигналы по азбуке Морзе. Вот, автомат записал, прошу. – И он подал Рындину принесенный лист бумаги.