Возможно, это как-то связано с эволюцией, и рыцари с течением времени видоизменялись. Но не настолько же кардинально и не за такой же короткий срок? Тем более, что куда более широко распространенные «свидетельства» о тех же песенницах подтверждают, что с нами-то ни черта не произошло. В техническом смысле. И обучение проходит так же, как и сто лет назад, и результаты такие же. Да, флуктуируем слегка в разные стороны, но это личный талант, не более того. Кто-то сильнее, кто-то слабее, но механизм пения неизменен. А тут все наоборот.
Вот ровно – все.
И голоса никакого не было, и управления. Да даже в смысле «притяжения», и то смешно. Интересно, что сказал бы Лео, если бы на себе прочувствовал, как этот рыцарь умеет отпинываться?
Опасный? Несомненно. Вот только для кого? Для тех, кто посягает на его жизнь, полагаю. Да и то с натяжкой. Иначе на кой черт ему было так долго уворачиваться от боя? Словно что-то его все время останавливало. Словно что-то держало. Есть шанс, что если бы не моя настойчивость, он бы довел дело до…
Тьфу, так думать. Это ненормально. В смысле, ненормально не бороться за свою жизнь. Так же ненормально, как не бороться за жизни чужие. А ему было все равно. Из-за восхождения?
Знать бы ещё, что с ним происходит на самом деле. Но ответит ли он, если спросить? Захочет ли? Сможет ли? А если и сможет, то что мне потом делать с этим ответом?
Марко остановил машину у ворот ангара, распахнутых настежь, и я внутренне сжалась, толком не понимая, почему. Но собралась с силами и выползла из машины, чтобы обалдело уставиться на полуошкурованный самолет, вокруг которого, тарахтя инструментами, копошились техники.
– Плановый ремонт, - охотно пояснил Марко, поймав мой взгляд.
– А… Э…
– Его никто не трогал, как вы и велели.
– Значит, он…
– Внутри, мадам.
Он, и правда, был внутри. Все на том же месте, только уже не прятал лицо в рукавах, а с видимым интересом наблюдал за людьми и техникой.
– Любишь самолеты?
– Не знаю, – пожал плечами. И добавил: - Они красивые.
– Когда летают.
– Без техобслуживания не будет полета.
Чертовски верно. И кстати, о техобслуживании…
– Ш-ш-ш-ш! Тр-р-р-р-р! С-с-с-с-с!
– Пойдем-ка, найдем место потише.
Он послушно поднялся и последовал за мной. Все такой же ровный, как и прежде. Слишком даже ровный. Если его и правда что-то мучает, то исключительно внутри, там, куда никакими песнями не добраться. Но может, получится словами?
На свежем воздухе абсолютной тишины тоже не наблюдалось, потому что взлетно-посадочные полосы активно жили своей жизнью. И парень время от времени поглядывал на садящиеся и взлетающие самолетики, опять же, делая это очень осторожно, наверное, чтобы я, не дай бог, не подумала, что он…
– Значит, так. Первое. Ты не обязан меня слушать.
Серый взгляд не выразил ничего, кроме интереса. Очень схожего с самолетным.
– Тем более, не обязан слушаться.
– Я знаю.
Он знает! Он знает? Так какого же черта тогда тут делает весь день?
– И когда я что-то говорю, очень может быть, что сказанное нужно делить на два. Или на четыре.
Чуть наклонил голову, скашивая глаза на очередной самолет.
– Я сама ещё не разобралась.
– Но вы разберетесь?
Вот кто точно слушает, так это он. Каждое слово. Не удивлюсь, если ещё и запоминает.
– Постараюсь.
– Хорошо.
Какое-то странное ощущение. Словно мне что-то позволяют делать, а я при этом пыжусь изо всех сил, стараясь заслужить…
Это из-за голоса. Точно. Но не затыкать же ему рот прямо сейчас, на виду у всех? Выглядело бы странновато. Хотя тот же Марко наверняка лишь брякнет: «Как пожелает мадам», если я попрошу его съездить и купить намордник. Нет, не в товарах для животных, в другом месте.
– Ты должен понять главное. То, что с тобой происходит…
И как продолжить? «Это нормально»? Да ни черта не.
– Оно должно происходить. Вот просто должно и все. Понятно?
Слава богу, только кивнул, оставив рот закрытым.
– Это не отменить и не прекратить. Принять, разве что. И да, я не знаю, что это такое. Да никто не знает.
Кроме братьев-рыцарей, как можно предположить. Только где их искать и кому? Не мне, уж точно.
– Но если позволишь, я попробую помочь. Если смогу. Хотя бы просто побуду рядом.
– Хорошо.
Сказал, как по голове погладил. Без особых чувств, но заботливо.
Катастрофа. Полная. Придется подумать о наморднике самым серьезным образом, иначе каждое его слово…
– Простите, но можно это чуть отложить?
– Что отложить?
– «Быть» и «рядом».
– То есть?
Он поморщился, словно подумал о чем-то не особо приятном:
– Мне нужно кое-куда съездить.