Глава 8
Семён проснулся, сделал зарядку, позавтракал, опять поспал и уже, пришло время обеда, а Ярошенко до сих пор, не сделал ни одной попытки его допросить. Как то даже скучно лежать без капитанских криков. Тиндурин бросил пить, привёл себя в порядок и выглядел теперь, как новый рубль. Они играли в шахматы, смотрели телевизор, а когда наступало время приёма пищи, то капитан перед входом принимал от дежурного по столовой термоса и сам разливал еду по тарелкам. Дверь всё время была запертой. Если, кто – то из солдат или офицеров обращался за помощью в медпункт, то он, впускал его, закрывался вновь и назначал лечение, а дальше по старой схеме. Так пролетело три дня. Семёну уже надоело скучное пребывание в санчасти и захотелось к сослуживцам в расположение роты.
– Товарищ капитан! – обратился он к Тиндурину.
– Слушаю тебя внематочно, – ответил Пчёлкин в свойственной ему игриво – саркастической манере.
– Когда вы меня выпишите?
– Как только, так сразу.
– Я уже выздоровел. Разрешите вернуться опять на службу.
– Выздоровел, ты или нет, решаю я. Лечение в санчасти, по уставу, тоже относится к службе.
– Скучно здесь.
– Скучно ему. Может девчонок позвать из роты связи, чтобы ты не скучал?
– Я в последнее время, разочаровался в любви.
– Дурак, зачем связисткам твоя любовь, им, другое нужно. Твой не угасаемый молодой темперамент.
– Не хочу.
– Дважды, предлагать не буду. Лежи и лечись, а я доложу о твоём успешном выздоровлении Коновалу. Прикажет выписать, то я сразу выпишу, не прикажет, будешь лежать. Ещё, есть какие – нибудь вопросы? Жалобы? Предложения?
– Нет.
– Там по телеку балет: «Лебединое озеро» показывают. Иди, посмотри, может настроение поднимется. Тебе ведь скоро на дембель, вот и приобщайся к культуре, а то совсем, здесь одичаешь. Расти духовно и морально, на гражданке пригодиться.
– Спасибо за ценный совет, – иронично, поблагодарил Семён Пчёлкина и отвернувшись, сплюнул. Ну, ничего шутник, сочтёмся.
После обеда в дверь затарабанили так, что она чуть не соскочила с навесов. Тиндурин недовольно, что – то промычал нечленораздельное и выскочил наружу. По коридору в операционную, на носилках, внесли бледного и стонущего от боли солдата с перевязанной ногой. Повязка пропиталась кровью и разбухла. Капитан распорядился, чтобы раненого положили на операционный стол и выгнал, оттуда посторонних. Семёну вояки рассказали, что их сослуживец сапёр и при разминировании горной тропы наступил на мину нажимного действия. Она содержит мало взрывчатого вещества и поэтому, не убивает человека, а только калечит. Семён за время службы не раз был свидетелем подрыва солдат на этой подлой мине. Через час вышел потный Пчёлкин и сообщил: «Жить будет, а вот ходить нормально вряд ли уже сможет». Весь оставшийся день и полночи парнишка, после действия обезболивающих уколов, кричал от невыносимой боли, а когда получал, очередную инъекцию наркотика, на несколько часов успокаивался. Тиндурин не отходил от него ни на шаг и под утро уснул. Семён тихо прошёл в палату раненого и решил, проверить свои исцеляющие способности, а потом разыграть капитана. Он, как и раньше положил руки на ногу парня, но чуда в этот раз не произошло.
– Твои все способности не в руках, а в голове, – прозвучал знакомый женский голос в ушах. Соберись и прикажи мысленно, его организму восстановиться. Семён повторил попытку.
Утром капитан забежал к нему в палату со стеклянными глазами и с перепуганным лицом.
– Пить бросил, а последствия остались, – пробормотал Тиндурин.
– Что случилось товарищ капитан? – спросил, зевая Семён
– При тебе вчера привезли раненого солдатика?
– Да.
– Неужели мне показалось, что у него раздроблена кость стопы и отсутствует часть пятки.
– Я в медицине ничего не смыслю.
– Нет, ну прямо наваждение какое – то. Я реально помню характер его ранения. Что мне всё это действительно, приснилось? Надо брать отпуск и съездить куда – нибудь отдохнуть, а то доработаешься до белой горячки.
– Товарищ капитан, даже я знаю, что белая горячка бывает от пьянки, а не от работы.
– Мне лучше известно от чего. Умник нашёлся.
– Как там раненый себя чувствует, что – то он давно не кричит?
– Он ушёл в свою воинскую часть.
– Но вы же сами сказали, что он никогда не будет нормально ходить.
– Да сказал. Но он вопреки моим прогнозам, ушёл на своих ногах. Да видимо, нельзя резко бросать пить. А то, мерещится чёрти что.
Через полчаса Семён услышал, как Тиндурин завывая, поёт песню: «Афганистан! Афганистан! Письма редко приходят домой….
Прошло ещё три дня и в санчасть, пришёл подполковник.