-Все знают, для чего ты прибыл. Меня зовут Санскритусорос. Можешь просто Са. Твой сопровождающий за топливом.
После каждого произнесённого слова складка кожи сотрясалась. Наверно, звуки, всё-таки, передавала она.
Но видя заторможенную реакцию Ровальда инопланетный монах-голограмма отмахнулся.
-Не суть. – Изображение Са дрогнуло. – Идём.
И Ровальд пошел. Встречный поток монахов растекался, пропуская сквозь себя и обволакивая.
Са вёл через бесчисленные палатки с товарами, в которых копошились продавцы, объясняющие и показывающие на товары проходящим людям, которые совершенны не обращали на них внимания. Словно молчаливый цирк, где по кругу всё кружится, а конца нет. Ровальд, как зачарованный, наблюдал эту неизменную картину. Но вот он остановился у раскрытых мешков с голубой стружкой. Металлический блеск наводил на мысли, что это может быть оно.
-Сколько теперь, Са? Кивнул торговец за прилавком. Его свисающая кожа пару раз колыхнулась. Затем изображение продавца пропало, оставив палатку совершенно пустой. Са спокойно ждал, пока тот не появился вновь.
-До тебя приходили. – Повернулся к Ровальду Са. - Разглашать информацию о нас ты не... – Са исчез, затем снова появился. - Ты прошёл врата. Значит, часть твоей памяти принадлежит на...
О чём бы он не говорил, он настаивал на каких-то обязательствах, соблюдать которые Ровальд вовсе не собирался.
К прилавку подходили другие инопланетяне, чем-то обменивались с продавцом, клали горсть порошка в карман, уходили. Присмотревшись, Ровальд понял, что изображения всех и каждого мерцали с высокой скоростью. Голограммы. Проверяя догадку, он задал вопрос:
-Вы настоящие?
-Да.
-Но вы дрожите. Вы голограммы.
-Мы не знаем, что такое голограмма. Мы это мы, мы не дрожим, мы всегда есть тут и сейчас. Что до великого исчезновения, что после. Бери то, за чем пришёл.
Ровальд посмотрел на кунжутовые мешки с торчащими из них горками стружки, которая обладала голубоватым отливом.
-Чем платить?
-Уже заплатил. Мы используем кусочек твоей памяти. Ты ничего не почувствуешь, нам польза.
Ровальда временно охватил ужас, но, это всё-таки голограммы, которым тысячи лет. Поэтому, он смирился с ответом. Пускай думают себе, что хотят.
-Две тонны.
-Одна горсть, одна тонна. Две горсти, две тонны. – Сказал продавец. Он явно знал весовые меры его цивилизации. Этому можно было удивиться. Но не сейчас.
Пускай будет так.
-Тебе есть куда положить горсть?
-Есть вакуумный… Карман. Карман.
-Нет, ты не понял. Это много. Карман разорвёт. На этих не смотри. – Указав на покупателей, сказал торговец. – Затем всё вновь исчезло, и Ровальд остался во мраке из маленьких звёздочек вдалеке. Минуту, две, три. Ничего не происходило. Огоньки в дальних краях начали гаснуть. Решив не дожидаться, когда всё появится, Ровальд включил фонари и увидел. Голый каменный пол, много пыли, которую он загребал ногами. Собственные следы и…
Вся комната, зал чудовищных размеров, всё было запылённым старым компьютером. Ровальд находился внутри него. Стены состояли из плоских проводов, которые, приклеенные прямыми линиями, геометрически правильно извивались, уходили внутрь стен и выходили из других мест. Изредка где-то горели огоньки, которые гасли, пытаясь зажечься. Что-то не срабатывало. Решив немного прогуляться, Ровальд вернулся к чёрному дверному проёму, из которого вышел. Он шёл по своим следам. Но стоило дойти до выхода, как под ногами завибрировало, огоньки поочерёдно загорелись, компьютер включался. Огоньков становилось всё больше. Вернулось голубое небо. Песчаное пространство, палатки, последними появились монахи.
Са стоял всё так же рядом, словно Ровальд никуда не уходил, а продавец не моргая ждал решения.
-Поверь. Это много. – Сказал Са.
Инопланетяне смотрят на него ожидая ответа. Синтезированный мир голограмм угасает, а жители-голограммы этого не замечают. Ну разумеется, забытые всеми скрипты, как шарманка, крутят свои шестерни.
-А вот в этом мешочке одна горсть - десять тонн, - Указал продавец на соседний. – А в этом, горсть, килограмм. Всё правильно. Одна горсть, тонна. Но только в этом мешочке.
Ровальд взглянул на свой вакуумный карман, в котором запросто поместиться ещё пять пакетов от еды, и уж тем более много горстей стружки.
-Нет, - словно прочитав мысли, сказал продавец, - плохой корман. Бум-бум. На, - он протянул джутовый мешочек, в котором, по меркам торговца, было ровно две горсти. – Бог с тобой. Дарю.