Найдя один из нетронутых стыковочных шлюзов, Эсхельмад присосался грави-якорями и замер. Гравитация то появлялась, то ослабевала. Несколько болтало, как на море. Притянет-захватит. Гравитационный компрессор Веги, видимо, в плаченом состоянии и не способен был выдавать что-то стабильное. Но даже так, факт того, что он сам по себе работает – поражает. Что заставляет корабль жить даже с такими ранами?
Выйдя наружу, вооружившись найденным бластером, Ровальд по вибрациям с ног услышал движение механизмов, обернулся и увидел, как к эсхельмаду подключились трубы закачки топлива и примесей для системы жизнеобеспечения.
-Что за?..
Но что более удивительно: места соединений эсхельмада и двухсотлетней верфи нашли друг друга. Рядом загорелся жёлтый терминал. Закачка пошла полным ходом.
-Бортовой! Отмена! Бортовой! – Крикнул Ровальд.
-Качество удовлетворительное. Смеси благополучно вошли в контакт с запасами.
Ровальд облегчённо схватился за сердце. Ведь будь что не так, он отравится, как только вернутся домой. И всё равно, чувство тревоги оставалось.
С момента «уничтожения» Веги, он, наверно, первый гость. Добираться до сюда со старой техникой без гиперпространства – дело непростое. Везти такое количество людей, который теперь плавает за бортом как рыбы в аквариуме, в эту неосвоенную даль – причина должна быть особая. И Ровальд хотел её знать.
Каждый шаг по сетчатому металлическому полу отдавался содроганием всех соединений. Коробило каждую гайку. Атмосферу разбавляло лишь шипение форсунок подачи кислорода собственного скафандра. Словно в старом фильме ужасов, главный герой шёл к неведомому. Впереди ждали чудища, от которых надо грамотно убежать.
Ровальд подошёл ко входу в вестибюль для новоприбывших. Двери с шипением разъехались, вскинув бластер старой модели, вошёл.
Пустынные коридоры были настолько широкими, что можно поместить отдельный эсхельмад. Провода тянулись по углам, постепенно прячась в стены. Многие из них невредимы. На всякий случай, он пару раз пальнул в сторону, проверяя боеспособность бластера, и, удовлетворительно хмыкнув, пошёл в неизведанный город, в котором нет ни одного жителя.
Но чувство отделенности от всего живого сопровождающее Ровальда непередаваемо угнетало.
Показались заброшенные машины, силовые установки, рядом разбросанные запчасти. Чем дальше шёл, тем больше хлама валялось.
-Сколько ещё идти?
-Около полутора километров. Учитывая разрушения, дорога местами перекрыта. – Отозвался ИИ Архимеда.
-Местная сеть?
-Действует.
-Загрузи маршрут до капитанской каюты.
Галлограф включился и в воздух поднялось объёмное изображение из множества извилистых ходов. Только один был верным, он и выделился красным.
На дороге встречались лестницы, вдоль которых разрушенные стены образовывали откровенные завалы, приходилось приходилось пробираться. Ибо обходных путей по маршруту было немного, и все они тоже были завалены. Не обломками пластиковых домов, так железными конструкциями. Куда ни глянь. Множество балконов, переходов, окон, вывесок. Всё кишело мёртвой инфраструктурой.
Вскоре, он напоролся на одну из тех дыр, что были видны из космоса. Жаль на карте не отображались эти проблемы. Маршрут пришлось перестроить, а для этого надо идти обратной дорогой. Там подняться по лифтовой шахте на этаж, и идти по зеркальному ходу. Стоило подняться, как пред взором оказались многоквартирные дома, чем-то напоминающе трущобы дореволюционного Гонконга.
Сотни разбросанных журналов, одежды, разрушенных магазинов с лопнувшими витринами и пустыми полками. Всё это загребали ступни, сминая и откидывая. С корабля бежали, хватая, что оказывалось под рукой. Но в итоге многих просто всосало через одну из таких дыр. Вакуум делает своё дело.
Двери квартир распахнуты. Внутри, в дальних углах лопнувшие, разбитые плоские телевизоры. Пройдя ещё глубже, Ровальд вздрогнул от ласкового женского голоса, это начали оживать рекламные щиты. Видимо, здесь ближе к генератору и энергии начинало хватать на нечто большее. Спустя час блужданий, Ровальд присел на один из вытащенных диванов и подобрал с пола газету.
На английском значилось: Индия, 2160 год. Получается, генератор работал двести пятьдесят лет. Разломанный, прошитый орбитальными снарядами. На что только не способна техника, которая сделана на совесть. Улыбку коснулась рта Ровальда, и он встал.
Отсеки сменялись, ничем не отличаясь. Освещение то появлялось, то исчезало. Среди таких скитаний, свет фонаря выхватывал табличку «Капитан». Разумеется, на английском, индийском, и даже китайском и русском. Вход преграждала обычная автодверь, а вместо замка – маленький терминальчик, который канировал по радужке глаза. Разумеется, если этот кроха и работает, его глаз не подойдет.