Ровальд дождался конца рабочего дня. За всё время на крышу так никто не поднялся. Заметил, как со своего места поднялся редактор и Ровальд, готовый последовать за жертвой в любую секунду, приготовился включить невидимость. Спустя несколько минут камнем спрыгнул в трущобы между домами. Громко плюхнулся в лужу, чем напугал кошку. И вышел к пешеходному потоку, он становился всё плотнее.
Парень-журналист покинул редакторскую, вышел на улицу. Ровальд двинулся за ним. Подошли к выходу из города. На выходе нероны свободно пропускали. Контролировался только вход. Ровальд долго петлял за парнем вдоль просёлочной дороги. Людей встречалось не много. Когда интуиция начинала давить, скрывался за ближайшими бочками, повозками, и прочими вещами, которые могли спрятать. Парень, почувствовал, что за ним следят и оглянулся. Убедившись, что никого нет, пошёл дальше. Через сотню метров остановился у домика с соломенной крышей как у фермеров. Отперел дверь ключом, та скрипнула, и вошёл.
-Милая, я дома. – Дверь начала закрываться, голоса стихли.
Ровальд кинулся к домику, по пути подобрал палку и в последний миг, когда дверь почти закрылась, успел её подставить в расщелину. Удалось.
Поднялся, всмотрелся в окно, и не мог понять, что там. Стёкла в этих домах чудовищно мутные. Под звук проезжающей повозки быстро вошёл в фермерский домик. Дверь скрипнула, раздался гогот лошади, который удачно скрыл проникновение.
Ровальд стоял посреди прихожей. Деревянный пол. Скудная мебель. Но даже так, на стенах весело несколько картин (вручную нарисованных). Парень, полураздетый, вышел из комнаты, подошёл к кровати на которой лежала бледная девушка. Худая, немощная, будто бы не дышащая.
-Милая. Ну как ты?
Ровальд выключил невидимость и стал наблюдать. Не шевелясь. Не издавая ни звука, внимательно наблюдал за происходящим.
Та, еле слышно что-то ответила, улыбнулась, вытянула тонкие ручки, и они обнялись. Их губы соприкоснулись, и долго, очень долго так находились, как в последний раз. Возможно, недалеко от истины. Ровальд облизнул сухие губы. Что делать он решительно не знал. Никогда ещё не творил подобные бесчинства. Как, впрочем, и все остальные (за последние 48 часов).
-Травяной чай и рисовую кашу, будешь? – Спросил он. И оба понимали, что ничего другого больше нет. - Ждала, небось, весь день. – Парень сказал это с особой теплотой. Видимо, этими мыслями согревался в те моменты, когда редактор ругался особенно яростно.
Ровальд оценивающе посмотрел на девушку. Почти мёртвое существо. Бледное, бесконечно слабое. Он подошёл и наклонился над ней. Та еле дышит, глаза болезненно закрыты. Волнистые волосы, истрепавшиеся по подушке, напоминали о былой привлекательности.
Затем, аккуратно ступая, последовал за парнем в соседнюю комнату, но доска под ногой предательски скрипнула. Парень резко обернулся, в руке ложка и половник. Никого не увидел. Ровальд машинально включил невидимость, исчезнув перед самым носом парня, но стоило увидеть спину своей жертвы, как тут же проявился. Время пришло.
Тихонько закрыв за собой дверь, Ровальд в последний раз изучающе посмотрел на парня, который мирно возился с бесчисленными склянками, в которых лежали сухие, столь же бесчисленные травы. Котелок разогревался в печи, начиная бурлить. Пузырьки поднимались, и лопаясь, источали мягкий аромат, который манил, даже будучи простым и незатейливым.
-Эх, денег бы. Если бы только мог!..
Парень ударил кулаком по печи, котелок дрогнул, и, уткнув лицо в рукав, зарыдал.
-Боже, ну где же ты. Почему ты нас оставил? – Прошептал парень. Видимо, чтобы не слышала Белла.
Ровальд кашлянул, парень замолчал. Слёзы прекратились. Но, вскоре вернулся к стенаниям.
-Здравствуй, отеленчанин.
Парень вздрогнул. Медленно обернулся и, увидев Ровальда, в страхе отшатнулся спиной, чуть не перевернув стол со склянками.
-Что вам надо?! Кто вы?! Берите что хотите, только не трогайте нас! Мы никому не расскажем, что видели вас. Мы не сдаём беглецов!
-Я не за вещами.
Глаза парня округлились ещё сильнее.
-Органы? – Он достал из кармана скудный, худой, невероятно тонкий кошелёк и кинул в Ровальда. Ударившись о его грудь, тот упал, так и оставшись без внимания.