Кого-то били палками в кустах. Он присмотрелся - мальчика. Две женщины огребали его за что-то. Но если присмотреться, женщины просто получали откровенное удовольствие. Отобрав их палки Ровальд гаркнул, а затем, когда те в страхе отбежали, потряхивая платьями, проявился перед мальчиком.
-Главное, не сдаваться. Всё изменится. – Потрепал парня по волосам и вновь исчез. – Не рассказывай, что видел меня.
-Но они учили меня жить! – Крикнул в спину мальчик.
-Не верь им. – Крикнул в ответ Ровальд.
-Хорошо, господин призрак! Я буду сильным! Я всё выдержу! А когда вырасту, скажу им, что бы они так больше не делали!
Пройдя ферму, Ровальд вырубил невидимость, которой в последнее время пользовался с чрезмерной частотой.
Через пару часов добрался до оврага. Склон тянулся на добрую сотню метров. Полно грязи, засохшей листвы, которая с прошлого года так землёй и не переварилась.
Уйдя подальше в сторону, уселся на край оврага, свесил ноги и положил репликатор, стал создавать пищу и наслаждаться видом. Птицы вились у гнёзд, сбиваясь в стаи и перемещаясь, как единый организм. По самому дну оврага бегали мелкие звери, похожие на собак. Игрались, в шутку покусывая друг друга.
* * *
Дорога Ровальда тянулась. Приходилось пробираться по зарослям. Недавно он отошёл от пути, по которому ездили возничие с товарами. В какой-то момент он узнал (посдушав разговор) что надо иметь разрешение, которое периодически проверяют смотрящие. Поэтому, пришлось идти параллельно, через заросли.
Ночуя в лесах мирился с мыслью, что после готовки Беллы нос хочет почувствовать запах настоящей органики. По факту, карманный репликатор производит бумагу, а не еду (как, впрочем, и тот, что на эсхельмаде). Нероны каждую ночь рыскали вдоль дороги. Но Ровальд выбирал поветренную сторону, и его запах, как и звуки дыхания уносились подальше.
* * *
Первые лучи солнца пробились сквозь щели палатки и упали Ровальду на глаза. Нехотя очнувшись он сначала не понял где находится. Но признал, что это не родной корабль, а враждебный мир.
Вылезая наружу взгляд упёрся о странный камень. Что-то заставило потянуться к нему. Коснувшись пальцами углублений, потянул за них, из земли вылез череп с отверстиями возле глаз, на лбу, и на затылке. В некоторых ещё торчали запылённые датчики, если устройства можно так назвать. Вместо зубов – обточенные иглы. Даже внутри этих игл были отверстия, в которых торчали мелкие, еле-заметные устройства. В глотке черепа что-то шевельнулось, Ровальд отбросил находку, и та покатилась, ударяясь о траву и мелкие неровности почвы. Только череп остановился, из его рта вылез большой паук. Он огляделся по сторонам. Выбежал на землю и зарылся.
Ровальд осмотрел пространство в котором находится внимательнее, хмуро свёл брови. Повсюду торчали остатки человеческих скелетов. Продырявленных, с приделанными металлами, которые когда-то были частями биомеханических рук, ног, может, чего-то ещё.
Обернувшись, увидел вдалеке рабочих. Обычных отеленчан. Они копались в земле, доставали эти ошмётки прошлого и разбирали их, складывая запчасти в телегу, а кости (и то, что не удалось снять) просто кидал в сторону. До них было около полукилометра. Но если присмотреться – таких рабочих было полно. Они находились ещё дальше. Затем ещё дальше, до самого горизонта. Все занимались одним и тем же.
Империя нуждалась в лекарствах из людей. Однако, отказывалась использовать остатки своего народа. Был ли в этом принцип чести? Мол, своих не трогаем, уважаем? Вряд ли. Тогда бы их всех хоронили хотя бы в общую могилу, а не снимали вторсырьё для переработки. Ровальд скривился. Он понял почему кости отбраковывались. Даже в этой глуши, где не должно быть людей, в которой оказался Ровальд (и благодаря палатке-хамелеону, которую удалось относительно неплохо скрепить, остался незамеченным). Даже 150 лет назад нероны уже были очень больны. Настолько, что в их телах, вероятно, образовывалась какая-то зараза, может, мутация. Насколько этот мир ужасен? Мир братьев и сестёр, которые, как и его предки, когда-то бежали из своего мира на одной из Колыбелей.
Рабочие находились далеко, были заняты своим делом, смотрели только вниз, под ноги. Ровальд ушёл незамеченным. Пару раз по пути споткнулся о торчащую груду голых костей. Все сплошь в отверстиях для кибернетических улучшений. Однако, ни одной нормальной кости.
Пройдя это кладбище, Ровальд напоролся даже на остатки фантиков от конфет. Запылённые, пожелтевшие, прижатые засохшей грязью. Тем не менее, на них отчётливо было написано «Произведено в АстроВегии». Один раз попался даже сникерс: «произведено на фабрике Аутурн. Филиал Нестле. Корабль (надпись не читается) класса Вега.»