– Мы приближаемся к нижнему пути, – сообщил Коннерад. – Бренор почти добрался туда.
– Ага.
Коннерад помолчал и пожал плечами.
– Ага, – повторил Оретео. Постепенно он начинал соображать, в чем дело. – Значит, ты поведешь отряд вниз.
Коннерад кивнул.
– Ну ладно, тогда я сейчас соберу своих ребят! – воскликнул Оретео. Мы последуем за тобой в Девять Кругов Ада, король Коннерад из Мифрил Халла, в нас можешь не сомневаться!
– Да я вовсе не сомневаюсь в вас, – заверил его Коннерад успокаивающим тоном, пожалуй, слишком успокаивающим, и на лице Оретео Шина появилось озадаченное выражение.
– Что ты хочешь сказать?! – рявкнул командир «Диких дворфов». – Ты уходишь на фронт, сражаться, а мне с ребятами приказываешь сидеть здесь? Охранять тыл?
Коннерад с извиняющимся видом пожал плечами.
– Ба! Но разве мы все не прошли через обряд деасгнаитх иннтригидх, разве мы не преданы тебе всем сердцем? – горячился Оретео. – Мы поклялись вам, трем королям, в ар тариесахд, в верности до гроба! Значит, я и мои парни хуже прочих? Значит, нам теперь вечно сидеть на задворках? И дворфам Мирабара тоже? – добавил он, обводя жестом пещеру, в дальнем конце которой воины из Мирабара трудились, укрепляя подступы.
– Нет! Мы ценим вашу преданность, я и мои собратья, Бренор и Эмерус. – Коннерад положил руку на могучее плечо Оретео. – Ты и твои парни – такие же дворфы Делзуна, как и все прочие, поверь мне. Но ты хорошо знаешь укрепления, которые находятся здесь, в пещере, – ты сам их строил! – и сейчас их необходимо охранять как никогда тщательно.
– Потому что вы тесните дроу вниз.
– Точно, и ведь может оказаться так, что эти хитроумные гады проберутся к нам в тыл, верно?
Эти рассуждения, похоже, не убедили Оретео Шипа, но он неохотно кивнул в знак согласия.
– «Дикие дворфы» – не стражи и не охранники. Только не тогда, когда перед ними открыта дорога прямо к настоящей драке.
– Это зависит не от меня, друг мой, – объяснил Коннерад. – Бунгало и его «Потрошителям» приказано вести передовой отряд. Тебе поручено охранять пещеру, парням из Мирабара – тыл и туннели, ведущие на поверхность. Вот видишь, на самом деле без вас нам никак не обойтись.
Оретео Шип испустил тяжкий вздох.
Коннерад кивнул, не решаясь возразить и понимая чувства старого друга.
– Значит, иди, и да поможет тебе Морадин, парень, – произнес Оретео Шип и хлопнул Коннерада по плечу.
Молодой король дворфов в ответ похлопал по плечу своего советника, затем развернулся и направился к тронному залу за свитой; оттуда путь его лежал на передовую – для того чтобы пробиться на нижние уровни.
Как только бывший король Мифрил Халла ушел, к Оретео приблизился один из командиров «Диких дворфов».
– Ты слыхал? – спросил Оретео.
– Слыхал! – гневно произнес дворф.
– Только не вздумай злиться на Коннерада или других, – предупредил его Оретео. – Нельзя винить их в том, что они взяли с собой на войну тех, кого знают лучше. Если бы походом руководил король Харнот, мы бы шли в бой впереди всех.
– Это да. И поэтому я думаю так: наш король сделал неверный выбор.
– Да, королю Харноту следовало бы сейчас быть с нами, – произнес Оретео Шип.
– Но на самом деле это неплохо, что он ведет наших воинов в поход, – заметил другой «дикий дворф», указав в сторону Коннерада: бывший правитель Мифрил Халла как раз в этот момент переступал порог Гаунтлгрима. – Он не хуже любого другого. Болтают, будто бы, когда все закончится, он может занять трон. Я был бы не против, если бы Коннерад стал королем Гаунтлгрима.
«А как же Эмерус и Бренор?» – подумал Оретео Шип, но промолчал. На самом деле мысль, высказанная товарищем, отнюдь не претила ему. Король Бренор Боевой Молот и король Эмерус Боевой Венец были легендарными героями среди дворфов Фаэруна и, естественно, Серебристых Болот. Но кто бы стал отрицать, что король Коннерад Браунанвил превосходно справился со своей ролью?
А теперь Эмерус слишком стар, это все видят. А Бренор?
Кто знает, что станется с королем Бренором теперь, когда его друг эльф лежит при смерти? Все видели, что он сломлен и не может больше думать ни о чем другом.
– Как у него дела? – спросил Эмерус у Кэтти-бри, войдя в небольшое помещение, где был устроен лазарет.
Женщина сидела на стуле рядом с койкой Дзирта. Больной лежал совершенно неподвижно, глаза его были закрыты.
– Я сделала все, что могла, – ответила она и, услышав собственные слова, едва не рассмеялась: теперь всякий раз, разговаривая с дворфами, она невольно переходила на их наречие. – Раны его закрылись, но он потерял очень много крови, к тому же удар о стену оказался слишком сильным… – Кэтти-бри смолкла и опустила голову.