Лишь два аристократа из Дома Облодра сумели избежать смерти в день гнева Верховной Матери Ивоннель и гнева Госпожи Ллос. Громф знал только одного выжившего, Киммуриэля, а остальные были перебиты – но не все. Смерть стала бы слишком легким наказанием для К’йорл Одран, Матери Дома Облодра. Нет, Ивоннель не прикончила ее, но отправила в Бездну, к могущественному балору по имени Эррту, и тем самым обрекла ее на вечные муки. Минолин Фей и ее сообщники, узнав об этом, решили освободить злобную К’йорл, наделенную сверхъестественной силой, доступной только псионикам-иллитидам. Они собирались натравить ее на слабый в тот момент Дом Бэнр и на жалкую Верховную Мать Бэнр, которая никогда бы не смогла справиться с такой страшной противницей.
– Я уверена, что Паучья Королева недовольна происходящим, – жалобным тоном произнесла Минолин Фей. – И уж наверняка Госпоже Ллос известно, что лучший выбор и лучшая Верховная Мать…
– Замолчи, не то я вырву тебе язык! – грозно рявкнул Громф.
Минолин Фей побледнела и привалилась спиной к двери: тон, каким это было сказано, свидетельствовал о серьезности угрозы. В глазах охваченного раздражением и яростью архимага вспыхнули зловещие огоньки; он ухмыльнулся и прорычал себе под нос несколько ругательств.
Но вспышка гнева миновала, и он тяжело вздохнул.
– Она больше не та слабая Квентл, какой была прежде, – спокойно объяснил Громф. – Теперь она лишена уязвимых мест, как и Дом Бэнр.
– Мы можем воспользоваться другими… – начала Минолин Фей, но Громф оборвал женщину суровым взглядом, от которого у нее кровь застыла в жилах.
– Больше никогда не заговаривай со мной о К’йорл, – предупредил ее Громф. – Неужели ты настолько глупа, что не заметила одной маленькой подробности? В распоряжении Квентл сейчас есть иллитид. Мефил Эль-Видденвельп служит моей сестре точно так же, как некогда служил моей матери.
– Но точно так же он служит и твоей дочери, – напомнила ему Минолин Фей.
– Только не пытайся делать вид, будто ты понимаешь хоть что-нибудь относительно Мефила. И повторяю в последний раз: больше никогда не упоминай о К’йорл.
– Как прикажешь, архимаг, – пролепетала верховная жрица и почтительно опустила взгляд, что было весьма мудрым решением.
– Возвращайся в Дом Бэнр, к нашему ребенку, – приказал Громф. Как ты посмела оставить дочь без защиты в такое время, когда по улицам Мензоберранзана бродят демоны?
Минолин Фей не подняла взгляда, ничего не ответила, лишь медленно попятилась и скрылась, не смея повернуться к архимагу спиной.
Громф прислушался к удалявшемуся звуку ее шагов и шороху платья, но поспешное бегство жрицы не принесло ему удовлетворения. Несмотря на наигранные возмущение и ярость, Громф понимал, что страхи жены перед растущим могуществом Квентл весьма обоснованны.
Старый архимаг посмотрел в окно и покачал головой. Квентл сделала блестящий ход, вынудив жителей города перейти на военное положение. Возможно, именно это злило и раздражало его сильнее всего.
К тому же Громф понимал, что сам совершил ошибку. Он почему-то надеялся, что Ивоннель, его дочь, получившая воспоминания Ивоннель-старшей, скоро займет трон Верховной Матери Мензоберранзана и послужит средством для его возвышения. Он по-прежнему рассчитывал взобраться наверх, несмотря на поражение Ллос в борьбе за Пряжу, несмотря на то что Паучья Королева, судя по всему, мало интересовалась им и не стала бы более благосклонна к нему даже в случае успеха.
Спустя несколько недель Верховная Мать Зирит будет умолять Квентл дать городу К’Ксорларрин статус колонии клана Бэнр, а сейчас, когда город заполонили демоны, планы заговорщиков из Домов Баррисон Дел’Армго, Меларн, Ханцрин или любых других временно забыты.
– Блестяще, – признал он, пристально глядя вниз, на город, на очередной демонический огненный шар.
Затем бросил быстрый взгляд на дверь, за которой скрылась Минолин Фей. Возможно, настало время для разговора с главой Дома Фей-Бранш, Биртин, матерью Минолин.
С одной из бывших заговорщиц. Той, что нашла К’йорл Одран.
Ветер принес клубы отвратительного серого тумана. Когда туман был полупрозрачным, он лишь превращал ножки гигантских грибов в призрачные фигуры. Затем мгла становилась такой плотной, что Киммуриэль не мог видеть дальше нескольких футов вокруг себя. Кроме тумана, ветер приносил удушливый, отвратительный запах, запах смерти и разложения, горящей плоти и рвотных масс.