Но которая не могла не интересовать её.
Двумя руками, женщина подняла свой жезл, серебристо-серую ветвь кипариса, увенчанную сапфиром, и направила его конец на горячую насыпь. Она ощутила связь с божественными силами и комфорт общения. Даже не думая о том, что она делает, на самом деле — даже не боясь того, что таким образом жезл, добытый ею в саду детства, может быть поврежден, Кэтти-бри надавила на него, заставляя конец пройти сквозь охлажденную корку, утыкаясь прямо в горячую лаву. Она начала петь, хоть и не знала слов — дреос… коррачаг-кагаилт… тоитьан — все глубже погружая свой жезл в красный поток. Жар опалял её, ударяя в глаза, но женщина продолжала давить на древко, покуда весь жезл не погрузился в лаву, оставляя над ней лишь крошечный кончик. Несмотря на защиту, кожа на пальцах женщины покраснела, но ожоги не могли удержать Кэтти-бри от…
От чего? — подумала она. Она собиралась совершить это колдовство, но совершенно не была уверена в себе, потому как сила была далеко за пределами её возможностей. Миликки дала ей жезл, Киппер добавил к нему ценный дар, а теперь Кэтти-бри макает его в кровь Предвечного. В этом нет никакого смысла.
Она медленно потянула, вытаскивая свой жезл обратно. Осмелившись схватить его в середине древка, женщина поморщилась, когда несколько капель лавы упали на неё.
Почти мгновенно голубые завитки магии, тайной и божественной, вылетели из-под её рукавов, обвивая руки Кэтти-бри исцеляющей магией и перетекая на жезл, чтобы… Кэтти-бри не знала, для чего.
Она освободила жезл полностью и отвела в сторону, возя им по земле, чтобы окончательно стряхнуть лаву.
Кэтти-бри разглядывала это магическое оружие — дар Миликки и Предвечного. Оно больше не было светло серым, серебристым. Теперь жезл стал черным, покрытым светящимися красными прожилками. А сапфир больше не был голубым — ой, что она натворила? — он, скорее, светился ярко-красным.
Женщина чувствовала, силу, бурлящей внутри жезла.
Она знала, как использовать эту мощь!
Но боялась, что что-то пропало. Что-то красивое, что-то ценное. Что же она натворила?
Она оглядела холмик, замечая, что тот уже успел остыть, снова становясь черным. Переведя взгляд на жезл, она поняла, что оружие тоже стало холодным. К её великому облегчению, красное свечение рассеялось, и сапфир с жезлом вернулись к своим старым цветам. Она подняла оружие к глазам, крепко держа в обеих руках. Женщина чувствовала силу, кипевшую внутри.
Силу Миликки.
Силу магического камня.
Силу Предвечного.
Силу Кэтти-бри.
— Спасибо тебе, — прошептала она, снова становясь на колени перед холмиком и кладя на него руку. Её пальцы все еще дрожали от силы, пульсировавшей внутри камня. Стоя на коленях, она долго смотрела на остывшую лаву. До тех пор, пока кто-то не окликнул её. Женщина повернулась, чтобы увидеть Пенелопу и Киппера, стоявших позади.
— Что ты узнала? — спросила Пенелопа.
— Больше, чем любой из нас, полагаю, — добавил Киппер.
— Эти вены ведут к Предвечному, который питает кузни, — пояснила Кэтти-бри. — Прямо к нему.
— К тому, о котором ты говорила нам раньше — живущему в яме за Кузней? — спросила Пенелопа, и Кэтти-бри кивнула.
— Существо огромной силы, — продолжала молодая волшебница. — Богоподобное создание, которое обрушилось на Невервинтер, похоронив его под горой лавы и пепла. Если бы не рой водных элементалей, которые стерегут его яму, он мог бы повторить подобное снова, и, быть может, обрушить свою силу на Порт Лласт, или Лускан, или Глубоководье.
— Но его сдерживают? — спросил Киппер, придвигаясь ближе, но тут же отступая, морщась от жуткой жары.
— Да, это старые вены или новые? — спросила Пенелопа.
— Старые, — сказала Кэтти-бри, и двое собеседников вздохнули, почувствовав облегчение — мгновенное облегчение, так как Кэтти-бри не закончила. — Старые и новые. Они пульсируют новой жизненной силой, более мощной и богатой, чем раньше.
Пенелопа и Киппер взволнованно переглянулись.
— Магические оковы рушатся, — пояснила Кэтти-бри. — Башня Магии в Лускане была разрушена. Это её остаточная сила поддерживала водных элементалей в яме, которая стала домом Предвечного. Но это не продлится вечно. Я думаю, магия не продержится долго.
— Неопределенный ответ, где определенность может спасти много жизней, — заметил Киппер.
— Больше веков? — спросила Пенелопа.