Я согласился и мы побрели в подвал. Карцер оказался не карцером в моем понимании слова, а небольшой однокомнатной квартиркой — с санузлом, кроватью, стулом и письменным столом. Препод пообещал отправить мне обед из местной столовки, и какую-нибудь книгу, настрого запретил уходить из карцера, его разумеется никто не запирал, и покинул подвал.
Только сейчас я обратил внимание на то что в качестве источников света тут используются толстые свечи, и сообразил что магическое освещение обустраивать в таком месте, наверное слишком накладно.
Дель не соврал и в обед прислал тормозок с едой, большую глиняную бутыль воды и книгу. С удивлением опознал в ней тот же рыцарский роман что читал дома, видимо местный бестселлер, и погрузился в чтение. Один раз отвлекся чтобы сменить комплект свечей, которые принес сторож, а потом читал до самого вечера, даже не обращая внимания на жуткое освещение. Книжка затягивала.
— Ну как, почувствовал магический голод?
Я даже вздрогнул когда тихо вошедший в подвал Дель отвлек меня от чтения.
— Уже что, вечер?
— Ну да, весь день сидишь тут.
— Хм… — я прислушался к своим ощущениям — нет, не чувствую. Есть охота, это да, но больше ничего. Никакого духовного голода, только привычный, телесный.
— Ладно — удивился профессор — ну что, оставайся тогда на ночь? Я отправлю твоим записку.
— Если пришлете что нибудь поесть, то запросто.
— Договорились — кивнул профессор — на том и порешили.
Когда книга была дочитана, очевидно уже глубокой ночью — часов у меня не было — я задул свечи, и завалился спать растянувшись на кровати. В карцере, было не холодно, одеяло аккуратно сложенное на краю кровати мне не понадобилось, и практически сразу, едва моя голова коснулась подушки, я погрузился в сон.
Проснулся уже рано утром, от яркого света — На Дель спустившись в подвал, притащил с собой свежий комплект свечей, на здоровенном подсвечнике.
— Приветствую Арт, ну что, есть результаты?
— Нет — я потянулся, пожалел что зубной щетки тут не предусмотрено и прислушался к своим ощущениям — никакого духовного голода.
— Так и думал — кивнул Дель — мне снимок пришел, пойдем покажу. Забирай плащ и давай за мной, бесполезно тебе тут сидеть.
Поднявшись в его кабинет профессор усадил меня на диван а сам вытащил из бумажного конверта такой же бутерброд из двух стеклянных пластинок что я видел вчера, только скрепленных между собой не железными скобами, а полоской бумаги, наклеенной по контуру.
— Вот смотри, это мой снимок.
Я посмотрел на просвет. На стекле были грубо очерчены контуры человеческой фигуры, словно покрытой короткой шерстью. Уж не знаю несовершенство ли это технологии и контуры размазались или такая лохматая картинка и должна была получиться, уточнить не успел, профессор принялся разъяснять сам.
— Вот этот силуэт, это я. Видишь все мое тело как бы покрыто такими короткими волосками? Это своего рода аурные щупы, такие маленькие реснички, через которые душа, как через бессчетное количество крохотных соломинок, потягивает ману из окружающего мира. Вот это синее пятно в области груди, размером чуть больше кулака, это мой манорезерв, сейчас он заполнен под завязку. Вот это в общем-то, портрет нормального человека — где-то внутри контура тела магический сгусток, а снаружи, аура покрыта ресничками для сбора энергии.
— Понял — я кивнул — у меня полагаю какие-то отклонения?
— Ха, какие-то. Ого-го какие. Вот, смотри.
Я взял еще одну пластинку, в этот раз состоящую из всего одного стекла, и так же посмотрел на просвет. Заметил контуры тела, а вот в центре силуэта, там где на портрете препода наблюдалась синяя клякса, ничего не было.
— Дель, что это?
— Ничего. Именно что ничего. У тебя нет магического хранилища.
— Где оно?
— Не знаю — пожал плечами препод — но интереснее вот что, смотри.
Он взял из моих рук пластинку, наложил поверх нее вторую и снова протянул мне. Я взглянул. Удивился. Взглянул еще раз. Расположил оба портрета — мой и На Деля рядом, сравнил. Если Лиэн Дель на своем портрете, по структуре ауры был похож на какую-то короткошерстную собаку, таксу там, или ротвейлера, то меня можно было сравнить с сенбернаром или тибетским мастифом. Целый ворох длинных не то что ворсинок, а скорее даже щупалец, расползался во все стороны от контура моего тела, и даже не влезал в кадр — длиннющие щупальца, которыми обросла моя аура, обрезались фоторамкой, явно уходя за ее пределы.