Потому что именно знание будущего… позволяет его изменить!
— Я согласен, Имредан. Я расскажу тебе, что тебе делать, чтобы обрести свободу перемещения. А ты покажи мне то, что сможешь.
— Отвечая на твой вопрос… — кивнула голова. — Чем конкретней и ценней окажется твой совет, тем конкретней окажутся мои видения. Я готов пожертвовать ради этих предсказаний хоть девяносто девятью процентами своей силы… если затем я стану свободен!
Мерцание алых искорок в чёрных глазницах усилилось, они закружились сияющим вихрем.
Полагаю, это означает предвкушение? Или просто жадность?
Стану ли я верить на слово тому, что покажет мне осквернённый дух?
Не смешите. Я не первый день живу.
Но и ему я собираюсь предложить такой способ, который повяжет его судьбу с моей.
Ведь миром правит интерес! И лучше, чтоб он был взаимным.
— Хорошо, дух. Слушай… Тебе известно, что такое филактерия и как её делать?
Голова покачалась из стороны в сторону. Нет, он не знает. Идеально!
И я начал быстро-быстро говорить, пока время не истекло. Я рассказывал ему всё, во всех подробностях.
Делая особенные акценты на тех ингредиентах… которые эта деревяшка НИКОГДА не сможет достать без помощи молодого, свободного, смелого, умелого и безумно талантливого…
Ну да. Меня.
А вы о ком подумали?
О, я прекрасно разобрался в филактериях — искусственных сосудах для души, которые можно соединить с любым созданным под себя телом. Именно с их помощью сильнейшие некроманты могут сами себя превратить в личей, наивысшую нежить с живой душой, запечатанной в сосуде.
В филактерии.
Лучше, конечно, связывать со своим телом. Я поинтересовался, что стало с костями брата Адама.
— Они всё ещё лежат тут… глубоко под землёй, как и я сам. Я предпочёл уйти вглубь, слиться разумом с этим местом, взять его под контроль… прости, маг. Продолжай. Я весь внимание.
Слушал Имредан действительно всеми… раз, два, три… всеми семьюдесятью двумя ушами. Тридцать шесть мёртвых голов покачивалось на ветвях.
Кстати, за десять лет он поглотил совсем немногих. Потому и мелкий такой, бедняга.
Альтруисты-с. С такими обычно каши не сваришь.
— … Во-о-о-от! — выдохнул я, закончив свою скороговорку и устало опёршись на колени. — Ну что, проклятый! Я тебя спас… ну, в перспективе, и в благородство играть не буду. Покажешь мне пару видений — и мы в рассчёте!
— А ты не дурак! — одобрительно зашелестели три десятка голов разом. — Грамотно развёл старое дерево на помощь тебе. Думаешь, теперь не найдётся других желающих мне помочь?
— Помочь добыть кровь и сердце бессмертного, предмет, не принадлежащий этому миру и нервущуюся цепь?
— С последним проблем не будет! — усмехнулась худая женская маска бесцветным голосом. — Ты сам сказал, что годится и шнур. А для него достаточно зачаровать первые детские волосы…
— О, а ты шаришь, я погляжу. — одобрительно улыбнулся я. — На мякине тебя не проведёшь. Но у меня, вон, волосы уже на месте. Отрастут ещё немного, постригу и можешь забирать. А что с первыми двумя?
— Ладно, убедил. Вряд ли я найду кого-нибудь, кто может это достать, но согласится на более выгодную сделку, чем с тобой, маленький засранец.
— Но-но! — покачал я пальцем. — Засранец! Я уже даже памперсы почти не ношу!
— Ути-пути, какой смышлённый малышок! — просюсюкала женщина.
Сюсюканья от растянутой и искажённой мёртвой головы без губ и век… Знал ли этот мир что-то более мерзкое на вид?
— Ладно уж. — примирительно сказал «старец», с которым я общался до этого. — Подойди сюда. Шагни в эту лужу — и погрузишься в видения Дороги Смерти. Я постараюсь показать те ключевые события, которые приведут тебя к ужасному финалу.
— Хорошо. — сделал я шаг к той самой грязной мути, в которой недавно рассматривал себя. — Я готов.
— До встречи, юноша. — проскрипело уже само дерево. — Я истрачу слишком много сил и не смогу больше с тобой говорить… ещё долго не смогу.
— Постой! — вспомнил я, зачем мы вообще сюда припёрлись. — А что там с тем трупом?
— Да он уже давным-давно всё сам рассказал Адаму. Не переживай за это. Переживай лучше о собственном будущем… До встречи.
Молча отсалютовав, я глубоко вдохнул — и сделал резкий шаг в омут… тут же с головой уйдя под воду.
В лёгкие начал набиваться мёртвый прах и грязь. Но я не паниковал и не трусил. И вскоре всё закончилось.
Вот уже я вновь стою на свежем воздухе. Стою посреди весенней полянки, залитой ярким солнышком и поросшей молодой травой.
Но внимание моё привлекает не сама полянка, а то, что происходит на ней.